Можно любить и лысых   ::   Сан-Антонио

— Мне кажется, я где-то читал, что Бордо ставит сейчас какой-то фильм? На второе, июня не предусмотрены съемки какой-нибудь опасной сцены?

— Нет, абсолютно нет. Мы справлялись. Сюжет интимный, несколько вольный, и опасен только для морали.

Он смеется. Его зубы напоминают клавиши аккордеона, только клавиши — белые и без пломб.

Возвращение к интимным делам



Инес заявляет мне, что она устала, при этом дыхание ее становится прерывистым. Она начинает выкрикивать какую-то бессвязную чушь, но довольно громко и властно.

У нее очень выразительная мимика, и сейчас лицо Инес скорчилось в гримасе наслаждения. Я чувствую, что она вот-вот погрузится в сладостную нирвану, но, черт возьми, в этот момент звонит телефон.

Он трезвонит, будто на альпийских пастбищах зазвонили все швейцарские колокольчики вместе взятые. Это — настоящий набат. Моя дама мгновенно остывает и становится вялой, как листья в сентябре. На мою долю остается только привести себя в порядок.

Очаровательная негодяйка испускает душераздирающий стон и садится.

— Боже мой! — шепчет она и добавляет грязное ругательство, хотя подобные выражения не в ее вкусе.

Она любит говорить образно, используя все тонкости в грамматике литературной речи. Такому изысканному языку она выучилась отнюдь не на панели и не в тамбурах пригородных поездов.

Она спускает ноги с кровати и великолепным жестом патрицианки берет трубку телефона.