Сладость твоих губ нежных   ::   Масодов Илья

Шаталов выхватывает пистолет и, не целясь, стреляет в девочку, пули, похоже, попадают в цель, потому что тело ребёнка дёргается от ударов, но в следующий миг Шаталов чувствует резкую боль в груди и холод голубых слёз сжиженного воздуха на щеках, рядом с ним водителя раздирает на куски тяжёлым ударом космического ветра, и сам Шаталов падает на снег, пытаясь крикнуть, чтобы хоть как-то обозначить последнюю волю своей жизни, но звук уже не проходит через его забитое снегом горло, мозг лопается, глаза высыхают на морозе, газированная воздушная вода затекает в дыры провалившегося лица. Шаталов уже не слышит, как хрипят, корчась на снегу солдаты, придавленные потоком ледяной стремнины, свистящий разверзшийся вакуум срывает им мясо с костей, забрызгивая кровью белую землю болот, которая снова стала теперь ничьей. Один из бойцов, в котором от природы сохранилось больше тепла, ещё находит в себе силы дважды выстрелить в небесную голубизну, прежде чем умереть.

Спиридон Борисович несётся вперёд, мимо застывшей на кочке Кати, пока не спотыкается и не падает, катится по неудобной, чужой земле. Он хочет встать, но ноги его одеревенели, схваченные железными клещами мороза.

- Пусти, сука, - надсадно хрипит Спиридон Борисович, упорно борясь за свою жизнь и обдирает ногти о наст. - Пусти, сука.

Вывернув лицо, он видит, что Катя стоит над ним, со скучающим выражением лица наблюдая его муки.

- Ты... слышь... пусти... - слабо говорит Спиридон Борисович. Прости... что девчонок... всех побил...

- Это не важно, - чистым детским голосом отвечает Катя. - Они уже умирать шли.

- Да... умирать... я видел... я много людей... убил...

- Это не страшно, - успокаивает его Катя. - В этом нет греха. Людей надо убивать. Это хорошо.

С другой стороны, хрустя по снегу, подходят Надежда Васильевна и Галя Волчок. Солнце снова выходит из облаков, заливая равнину болот сверкающим светом.