Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Дикие олени здесь, на островах, той же породы, что и олени с материка, и точно так же и быки, и важенки у них рогаты, но быки зимою сбрасывают рога, а важенки нет; ростом они так мелки, что головою едва по грудь взрослому мужчине, поэтому жители островов с удивлением и недоверием выслушивают, если им рассказывают об оленях настолько рослых, что на них можно навьючивать грузы и даже ездить верхом. Прежде чем свежевать важенку, Гэвин выдрал у нее из загривка клок шерсти и с силой дунул, так что снежинки разнеслись по белой снежной пелене.

— Хозяйка Леса, — сказал он, — прими ее; она возвращается к тебе.

У Гэвина было особенно много причин заботиться о том, чтоб не пренебрегать знаками уважения к Ней — теперь, когда он почувствовал Ее руку на себе. Но никогда и ни у кого он еще не просил помощи; не просил и сейчас. Он даже не позволил себе признаться, что очень встревожен — встревожен, хотя заставил себя быть спокойным, — и что страх поселяется в нем понемногу. Он не позволял себе признаться — однако подумал об олене, что был пищей, с которой можно прожить здесь несколько дней, и не подумал о волке, чья шкура тоже могла бы пригодиться, потому что к возможности (или невозможности) выбраться отсюда она отношения не имела. А ведь именно нарастающий подспудно страх замкнул его мысли в этом ущелье.

К волку Гэвин даже и не подошел. Впрочем, он считал, что тот все равно издох. Но волки живучи; а этот, как видно, был удачлив, как и Гэвин. Он отдышался и потом пришел к костру Гэвина под елями, жадно ловя носом запах жареной оленины.

Наверное, волк был очень голоден. Он остановился шагах в десяти от костра, не выдержал и продвинулся вперед еще на полшага. Гэвин швырнул в него головней. Волк прыгнул в сторону, отбежал немного и вернулся обратно, проваливаясь в снег.