Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Правда, потом этот человек становился биться со Сколтисом неподалеку; правда и то, что обыкновенно от него оказывалось немало пользы; но после третьего такого посланника Сколтису стало казаться, что не Ястребами — по назойливости Сороками стоило бы этот род назвать; после четвертого — что весь род треба создан лично ему, Сколтису, в наказание, а после пятого он начал мечтать, как свернет Кормайсу шею, если доживет, хотя этим пятым был Дегбор Крушина и за него Сколтис не мог не быть благодарен, пусть даже против своей воли.

И в конце концов они стали оттягиваться обратно — к лестнице. Один человек за другим, один за другим — умирающие, мертвые или живые, они все уходили туда (с высоты приходилось тех, кого несли, подавать на нижнюю ступеньку на руках), и монахам казалось, наверно, это отступление еще более долгим, чем им.

А Вирна смеялась, окунаясь в свою багряную купель, смеялась, как смеялась когда-то Мийнаи, Багряная Королева, и под ногами у Сколтиса наконец-то была настоящая земля. Твердая, ощутимая. Он вырвал для себя кусок настоящего из лукавого нереального мира. О да, здесь все было очень настоящим — здесь, в круге, до которого доставал конец его меча.

Потом и он взобрался на лестницу тоже. Последним.

И тут рядом возник Кормайс; глаза у него блестели злой радостью, или радостной злостью, им удалось-таки развалить обломки до конца, едва не надорвавшись от спешки и усилия, и Корммера унесли незадолго до того, вот по этой самой лестнице, и это было хорошо; а еще ему сказали, что Кормпд, сын Кормайса, отыскался, хоть и без руки, в Долине Длинных Источников, и это было тоже хорошо; и Кормайсу не терпелось сделать еще что-нибудь. Его секира была здесь, с ним.

— Убирайся! — рявкнул на него Сколтис.

Он был в проеме на краю, где кончалась лестница, а дальше вниз ее круг был порушен и стоял на деревянных столбах, локтя на четыре от земли. Это было удобное место, чтобы обороняться. Он вообще ни с кем не хотел делить это место.