Слон Килиманджаро   ::   Резник Майк

Наконец появился оркестр, и Хильда буквально заставила меня танцевать с ней, хотя я упирался изо всех сил, ссылаясь на то, что не занимался этим уже много лет. Народу, однако, бал нравился, и я поневоле задумался, а вдруг они правы и я чего-то недопонимаю в жизни, но тут я вспомнил Мандаку, сидящего на полу, одетого в древних одеждах и разыскивающего бивни Бог знает с какой целью, и решил, что с головой не все в порядке у остальных, ибо никакие танцы и болтовня по остроте ощущений не шли ни в какое сравнение с розысками бивней во времени и пространстве. Я понял, что у меня куда больше общего с этим загадочным черным человеком, который воспитывался в хижине и никогда не играл с детьми, чем с Хильдой и другими сослуживцами. Они жаждали общения, нас больше прельщала охотничья тропа, по которой толпами не ходят.

Вернее, поправился я, по этой тропе шел я один. Даже Мандака, будь у него право выбора, предпочел бы жизнь обычного сотрудника «Брэкстона». Меня же больше всего устраивало одиночество охотника. Я смотрел на Хильду и Гарольда, видел, что они питали друг к другу все те же любовь и нежность, но не завидовал им. Они придут домой, поболтают о пустяках, посмотрят голофильм, и так пройдет еще один вечер. Никто не бросит им вызова, они не узнают ничего нового, не испытают сладостного чувства, знакомого лишь охотнику, выслеживающему добычу. Через восемь часов они откроют глаза, счастливые и умиротворенные, я же проснусь, еще на шаг приблизившись к бивням. Нет, ни за какие коврижки не поменяюсь с ними местами.

— Компьютер!

— Да, Дункан Роджас?

— Ты нашел бивни?

— Нет.