Слово   ::   Харитонов Михаил

Просто он сложен для писцов, а начертания знаков необходимо изображать точно. Поэтому Церковь разрешила светские письмена.

Тангрейм посмотрел на потолок и поморщился. В его горле что-то булькнуло, но он удержался.

- Какие-то пятнышки и кляксы. И они не очень-то отличаются друг от друга.

Я пожал плечами. Желудок, кажется, немного затих.

- Да, светские алфавиты удобнее. Но это - священные Знаки, оставленные нам нашими Судьями. Нам, служителям Церкви, запрещено заниматься светскими науками, но эти письмена мы изучаем, потому что они необходимы для всеобщего спасения. Не зная их, мы никогда не вернёмся Домой. Ими начертано Слово, которое освободит нас.

- Да, я знаю... А, кстати, что там написано? - Тангрейм с любопытством уставился в потолок, испещрённый письменами. - Может быть, само Слово?

- Нет, ничего особенного. В основном - проклятия врагам Святой Веры, вежливо пояснил я. - Очень изощрённые.

- Как хорошо, что ко мне они не относятся, ибо я друг Святой Веры, Тангрейм вежливо улыбнулся, показав мелкие ровные зубы, - но всё же вернёмся к тому, с чего мы начали. Святая Церковь утверждает, что ей ведомы ответы на три вопроса - откуда мы пришли, что мы здесь делаем, и куда идём. Мне хотелось бы услышать мнение Церкви из уст её главы. Прошу тебя, удовлетвори моё любопытство, Святой отец, - Тангрейм продолжал улыбаться, но его глаза оставались холодными, - ибо, поверь мне, оно отнюдь не праздное.

- Хорошо, - согласился я, - но не думай, что ты узнаешь что-то новое.