JК
Смело мы в бой пойдем :: Авраменко Александр
Страница: 131 из 432И в этот момент в звенящей тишине прозвучал четкий и резкий голос:
– Тронешь парня – пристрелю, сволочь!
Красногвардейцы все, точно по команде повернулись туда, откуда раздалась угроза. Напротив булочной стояли, неизвестно откуда взявшиеся семь человек в военной форме, с георгиевскими крестами на груди и нашивками за ранения. Дружинники. В руках у новоприбывших были наганы, маузеры и даже один немецкий парабеллум. И все они были недвусмысленно направлены в сторону красногвардейцев.
Патруль Красной гвардии оказался в сложном положении. С одной стороны их было чуть не вдвое больше, но с другой – в скоротечном уличном бою пистолет намного выгоднее винтовки. Так что стычка с дружинниками не сулила ничего хорошего, но и уступать более малочисленному противнику красногвардейцы не собирались. Их командир облизнул враз пересохшие губы и не опуская винтовки спросил:
– Что, ваши благородия, пришли проследить, чтоб не дай бог, рабочему человеку кусок не достался?
Дружинник в офицерской бекеше, державший маузер в левой руке из-за того, что пустой правый рукав был заткнут у него за пояс спокойным голосом ответил:
– Справедливость для всех, а не для тех, кого вы считаете достойными, – с ударением на слове «вы».
– Конечно, пускай гимназия жрет, а старухи пущай голодают! – насмешливо протянул красногвардеец, – Вам до старух нету дела, вам же «справедливость» подавай!
И он обернулся к очереди, явно ища поддержки.
– Да что ж вы к пареньку пристали? – сказала вдруг женщина средних лет, стоявшая в очереди позади гимназиста, но впереди старухи.
– Тронешь парня – пристрелю, сволочь!
Красногвардейцы все, точно по команде повернулись туда, откуда раздалась угроза. Напротив булочной стояли, неизвестно откуда взявшиеся семь человек в военной форме, с георгиевскими крестами на груди и нашивками за ранения. Дружинники. В руках у новоприбывших были наганы, маузеры и даже один немецкий парабеллум. И все они были недвусмысленно направлены в сторону красногвардейцев.
Патруль Красной гвардии оказался в сложном положении. С одной стороны их было чуть не вдвое больше, но с другой – в скоротечном уличном бою пистолет намного выгоднее винтовки. Так что стычка с дружинниками не сулила ничего хорошего, но и уступать более малочисленному противнику красногвардейцы не собирались. Их командир облизнул враз пересохшие губы и не опуская винтовки спросил:
– Что, ваши благородия, пришли проследить, чтоб не дай бог, рабочему человеку кусок не достался?
Дружинник в офицерской бекеше, державший маузер в левой руке из-за того, что пустой правый рукав был заткнут у него за пояс спокойным голосом ответил:
– Справедливость для всех, а не для тех, кого вы считаете достойными, – с ударением на слове «вы».
– Конечно, пускай гимназия жрет, а старухи пущай голодают! – насмешливо протянул красногвардеец, – Вам до старух нету дела, вам же «справедливость» подавай!
И он обернулся к очереди, явно ища поддержки.
– Да что ж вы к пареньку пристали? – сказала вдруг женщина средних лет, стоявшая в очереди позади гимназиста, но впереди старухи.