JК
Смело мы в бой пойдем :: Авраменко Александр
Страница: 159 из 432Ну, так спрашивай, юнкер, видно ж – распирает…
Соколов слегка покраснев, от того что раскрыт его «хитрый» маневр, глубоко затягивается:
– А скажите, поручик Гумилев – Ваш командир, ведь он поэт?
А как же, – дружинник усаживается у стены поудобней, подбирая под себя ноги, – но только вот что я Вам скажу, господин портупей-юнкер: каков он поэт, про то Вам лучше знать, а вот храбрости он необычайной, это я еще по уланскому полку помню, где вместе службу начинали. То есть, он начинал. В 14-ом…
Дружинник замолкает, делает несколько затяжек, потом продолжает:
– Он и дружину-то в Питере едва не первый организовал. Собирал своих однополчан, вот и меня грешного…
– А стихи его Вы знаете? – Сева все еще надеется на чудо. – Читали?
– И читал, и наизусть знаю, – дружинник молчит, а потом, возведя очи горе тихо произносит:
…Заколол последнего я сам,
Чтобы было чем попировать,
В час, когда пылал соседский дом
И вопил в нем связанный сосед!
– Спасибо за курево, – и замолкает, показывая, что разговор окончен.
Портупей-юнкер еще пытается что-то спросить, но тут раздается голос штабс-капитана Тучабский:
– Вторая рота! Строится!
С грохотом ссыпаются юнкера по лестнице, и строятся перед своим ротным.
– Господа! Получен приказ: силами одной роты Павловского, одной роты Николаевского и тремя дружинами отбить у мятежников телефонную станцию. Мы выступаем немедленно. Взводные! Получить патроны и паек. Выполнять!..
Штурм Телеграфа. Петроград. Красный мятеж. 1923 год.
В зловещей тишине напуганного грабежами и убийствами города шагали бойцы сборного отряда по питерским улицам.
Соколов слегка покраснев, от того что раскрыт его «хитрый» маневр, глубоко затягивается:
– А скажите, поручик Гумилев – Ваш командир, ведь он поэт?
А как же, – дружинник усаживается у стены поудобней, подбирая под себя ноги, – но только вот что я Вам скажу, господин портупей-юнкер: каков он поэт, про то Вам лучше знать, а вот храбрости он необычайной, это я еще по уланскому полку помню, где вместе службу начинали. То есть, он начинал. В 14-ом…
Дружинник замолкает, делает несколько затяжек, потом продолжает:
– Он и дружину-то в Питере едва не первый организовал. Собирал своих однополчан, вот и меня грешного…
– А стихи его Вы знаете? – Сева все еще надеется на чудо. – Читали?
– И читал, и наизусть знаю, – дружинник молчит, а потом, возведя очи горе тихо произносит:
…Заколол последнего я сам,
Чтобы было чем попировать,
В час, когда пылал соседский дом
И вопил в нем связанный сосед!
– Спасибо за курево, – и замолкает, показывая, что разговор окончен.
Портупей-юнкер еще пытается что-то спросить, но тут раздается голос штабс-капитана Тучабский:
– Вторая рота! Строится!
С грохотом ссыпаются юнкера по лестнице, и строятся перед своим ротным.
– Господа! Получен приказ: силами одной роты Павловского, одной роты Николаевского и тремя дружинами отбить у мятежников телефонную станцию. Мы выступаем немедленно. Взводные! Получить патроны и паек. Выполнять!..
Штурм Телеграфа. Петроград. Красный мятеж. 1923 год.
В зловещей тишине напуганного грабежами и убийствами города шагали бойцы сборного отряда по питерским улицам.