Смело мы в бой пойдём   ::   Авраменко А.

Алексей хорошо знал Яна Карловича по прежней совместной работе и потому не слишком удивился, когда тот предложил ему место начальника штаба 12-ой интербригады, которой командовал чешский генерал Петер Лукач. А потом, уже после знакомства с Энрике Листером и «неистовой Долорес», Берзинь подвел к нему невысокую хрупкую девушку, совсем еще ребенка, с иссиня-черными волосами и сказал:

— Вот, Алексей Петрович, твоя переводчица. Товарищ Левина — прошу любить и жаловать.

Алексей хотел было сказать, что такой девчурке место за школьной партой а не на фронте, но смолчал. Он даже не посмотрел на девушку внимательно и только буркнул:

— Ковалев Алексей Петрович. Можно просто товарищ Ковалев.

Девушка застенчиво улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза. Ковалев поднял взгляд и вдруг почувствовал, как сдавило горло. О, эти прекрасные, огромные, бездонные иудейские глаза! «Как странно, — думал Алексей про себя, — этот великий народ даровал человечеству мудрость врачей и ученых, блеск композиторов и твердость учителей. Он дал людям гений Маркса и Троцкого, но в глазах каждого из них не блистает заслуженная гордость, а стынет и стынет вековая печаль и неутешная скорбь великого и мудрого народа-изгнанника». Ковалев не слышал, что говорили ему Берзинь и Левина. Он словно тонул, растворялся в двух бездонных озерах, черных как вода в безлунную ночь.

Опомнился он лишь тогда, когда Ян Карлович сильно хлопнул его по плечу и громко произнес:

— Ну, я вижу, что вы сработаетесь. — И уже тише, так чтобы слышал один Алексей, добавил, — Давай, товарищ Ковалев, не тушуйся.