Смерти нет   ::   Глуховцев Всеволод

День был безветренный, снегопад прекратился еще к полудню, но Даня все равно подивился тому, что монах ждет его в одном балахоне, который на вид кажется совсем тонким. Сам Даня оделся потеплее, а поверх всего на нем была зимняя куртка спасателя, некогда раздобытая на бывшем складе МЧС.

Завидев идущего к нему человека, монах повернулся к приближающемуся, сложил руки на животе. Даня заметил, что выражение лица священнослужителя изменилось: было просто спокойным, созерцательным, а стало выжидающим, в нем появился интерес. Молодое, располагающее к себе лицо, обрамленное пышной черной бородой.

Даня улыбнулся, помахал рукой. И монах не остался в долгу, заулыбался приветственно, а когда гость приблизился, первым протянул руку:

— Здравствуй, сын мой. Даня Уваров — ты и есть?

— Я самый, — засмеялся Даня. — А вы, значит, отец Никифор?

— Аз есмь [4] , — ответствовал обитатель монастыря. Рука у него была твердая, сильная, явно привычная к физической работе.

Улыбнулись оба.

Вам не холодно так? — вырвалось у Дани.

— Отнюдь. Даже напротив. Приятная прохлада. Даня так не считал, но спорить не стал, конечно.

Он привычно огляделся.

Здесь, на Вольной земле, опасаться было нечего. Однако предосторожность въелась в Данины плоть и кровь на всю жизнь...

И хорошо, что так было.

— Меня к вам, отец Никифор, привело одно любопытное обстоятельство... — начал Даня очень уж пышно, отчего запнулся слегка.

— Излагай, сын мой, излагай, — ободрил его монах.