Смерти нет   ::   Глуховцев Всеволод

Больше всего привлекало Федьку в его нынешнем жилье то, что из окон просматривалась вся улица, да и часть соседней захватывалась. Тем более что высоких зданий здесь практически не осталось, разве что на углу возвышалась свечкой четырнадцатиэтажка, заросшая синей жирянкой — высоким жестковатым мхом — по самые антенны. Синяя эта жирянка — вещь неопасная и почти даже полезная, умеючи из нее даже суп можно сварить, но только когда ты о-очень проголодался. Варить нужно долго, почти сутки, и воду несколько раз менять, пока вся дрянь из нее не выйдет. Муторное дело, в общем. Если есть, чего жрать, заморачиваться не будешь, а если нечего, так и синюю жирянку сваришь.

А так на всей улице — здесь остов в два этажа, там огрызок в три этажа, целые всхолмья из шлакоблоков и прочего мусора. Да посреди улицы — озеро застекленевшего расплава. Бои здесь в свое время шли жестокие, все высотки поразметало мажьими ударами, а с севера долбила артиллерия, вот и раздолбали совместными усилиями все в пух и прах.

А тоже ведь жили тут когда-то люди, не боялись ничего, на работу каждый день ходили, деревянные и зелень «срубать»... В лес, что ли? Так не напасешься на всех вокруг Москвы лесов. Катя вон рассказывала, страх как много народу в Москве жило, полстраны — и все в одну Москву набились. Вот жили себе люди тихо-смирно, из леса зелень тащили, потом ее на еду меняли или там на одежду, на — как это в пословице сказано? — «детям мороженое, а бабе цветы»...