Смертоносная Зима   ::   Асприн Роберт

- Во дворец, - приказал он.

Экипаж загремел по неровной мостовой, и Молин закрыл глаза. У него дрожали колени: он был настолько возбужден, что затаил дыхание, чтобы не расхохотаться в истерике. Он прочувствовал мощь ведовской силы, и, хотя она ужаснула его, он совладал с ней. Он купался в чудесах и простоте замыслов, разворачивавшихся в голове, когда под мышкой у него задвигалась картина Лало. С дрожью жрец открыл глаза и отдернул ее от испачканных сладким рук Гискураса. Глаза ребенка горели ярче фонарей

- Хочу.

- Нет, - слабо произнес Молин, сознавая, что да Буревестник не в силах предвидеть желаний Детей Бури.

- Хочу.

Сейлалха, мать Гикураса, попыталась отвлечь его, малыш с силой взрослого мужчины отпихнул ее в угол глаза наполнились страхом, а глаза ребенка - яростью. Факельщик услышал раскаты грома и понял, что это не плод его воображения.

- Курас - нет, - вмешался Артон, беря названого брата за руку. Дети некоторое время смотрели друг на друга, и постепенно свет в глазах Гискураса угас. Вздохнув Молин расслабился, но вдруг понял, что свет перешел в глаза Аргона.

- Он уже наш, отчим. Нам не нужно забирать его, - произнес темноглазый ребенок тоном одновременно утешающим и угрожающим.

Остаток пути они проделали молча: Сейлалха забилась в угол, дети отдались своим мыслям, а Молин изучал тройной портрет.

До праздника Середины Зимы оставалось два чахоточных дня.