JК
Смилодон в России :: Разумовский Феликс
Страница: 18 из 66Лучшая половина человечества была представлена хозяйкой дома и тощенькой разговорчивой девицей в короткой эпоксиде [39] , сандалиях на босу ногу и вычурной диадеме с фальшивыми бриллиантами.
— Эта файномерис [40] лакодемонянка Анагора, — представил ее граф, сменивший халат на камзол с бранденбурами, с достоинством кивнул и потянулся к блюду с запеченной олениной. — Любимая служанка Клеопатры Египетской [41] .
Бурова он уже отрекомендовал, сказал, что тот помощник пращника, воевал с Махматоном и попал в плен вместе с Мельхиором. Мало того, что эфиопом сделал, гад, так еще и в рядовые разжаловал…
— И только благодаря вашей храбрости, граф, не оказавшаяся в руках этих подлых андрападистов [42] , — добавила Анагора, благодарно хихикнула и с энтузиазмом пригубила розового “Полиньи”. — Ах, помню, как сейчас. Был удушливый полдень одного из дней жаркого метагейтнона [43] . Снежно-белые улочки Керамика были пустынны, из-за акрополя возвышалась громада Ликабетт [44] , а Пирейская дорога напоминала змею. Огромную, желтую, стремящуюся к Афинской гавани. И тут…
С носом и ногами у нее было не очень. Вернее, с носом — очень даже. Впрочем, бойкая такая девица, распутноглазая, у такой наверняка не сорвется. Здорово напоминающая манерами и внешностью свою госпожу филатриссу [45] .
— Бросьте, милая, пустое, не стоит благодарности. Да ради вашей красоты любой мужчина готов сломать себе шею.
— Эта файномерис [40] лакодемонянка Анагора, — представил ее граф, сменивший халат на камзол с бранденбурами, с достоинством кивнул и потянулся к блюду с запеченной олениной. — Любимая служанка Клеопатры Египетской [41] .
Бурова он уже отрекомендовал, сказал, что тот помощник пращника, воевал с Махматоном и попал в плен вместе с Мельхиором. Мало того, что эфиопом сделал, гад, так еще и в рядовые разжаловал…
— И только благодаря вашей храбрости, граф, не оказавшаяся в руках этих подлых андрападистов [42] , — добавила Анагора, благодарно хихикнула и с энтузиазмом пригубила розового “Полиньи”. — Ах, помню, как сейчас. Был удушливый полдень одного из дней жаркого метагейтнона [43] . Снежно-белые улочки Керамика были пустынны, из-за акрополя возвышалась громада Ликабетт [44] , а Пирейская дорога напоминала змею. Огромную, желтую, стремящуюся к Афинской гавани. И тут…
С носом и ногами у нее было не очень. Вернее, с носом — очень даже. Впрочем, бойкая такая девица, распутноглазая, у такой наверняка не сорвется. Здорово напоминающая манерами и внешностью свою госпожу филатриссу [45] .
— Бросьте, милая, пустое, не стоит благодарности. Да ради вашей красоты любой мужчина готов сломать себе шею.