Сны над Байкалом (сборник)   ::   Грешнов Михаил

Невидимый народ живетневидимой, неощутимой на первый взгляд жизнью. Живет, любит, рождается, умирает.

— Когда две песни находят друг друга и сливаются в одно, тогда рождается от них третье — избыток их звуковой энергии, силы — назови, как хочешь, — рассказывала Эла. — Это дитя. Его помещают в ячейку, и оно начинает развиваться, жить.

— Потом?

— Ячейка исчезает, песня живет самостоятельно. Последнюю фразу Виктор пропускает мимо ушей: пусть исчезает. Его интересует другое:

— Жизнь, тем более разумная, — говорит он, — должна производить что-то материальное, культуру.

— Музыка, — возражает Эла, — разве это не культура? Нам доступны все мелодии, все песни вселенной, математические законы гармонии. Зачем непременно производить? — отвечает она на вопрос Виктора. Мало нам воды, воздуха, всей планеты?..

Наша жизнь, — продолжает рассказывать Эла, беззвучна для тебя. Я могу заставить ее звучать. Хочешь, поговорю с родителями?

— Здесь, сейчас?..

Эла делает жест, и в каюте возникают два голоса: фагот и скрипка.

Эла минуту слушает, потом прерывает музыку.

— О чем ты говорила с ними? — спрашивает Виктор.

— О солнце, о ветре. Хочу туда. — Эла кивает на голубой день за иллюминатором.

— Тебе надо лежать.

— Вынеси меня, — просит Эла.

Виктор несет ее к входной двери корабля.

— Сядем здесь, — говорит Эла. — Нет, нет, подержи меня на руках.

— Я тебя увезу с собой, — говорит Виктор.