JК
Собачий рай :: Стальнов Илья
Страница: 6 из 14Обыватели считают, что все собаки одинаково здоровы – нос холодный, хвостом виляет, лает – и ладно. Но собаки, как и люди, встречаются от природы болезненные и крепкие. Барбос, несмотря на хилое сложение, здоровьем обладал поистине богатырским.
Сидор Сидорович никогда не жалел времени на общение с космонавтами. Он всегда заботился о них. Человеческий фактор в таком тонком деле, как исследование космоса, чрезвычайно важен. Собачий фактор, конечно, не так значителен, но по привычке Генеральный конструктор не упускал из виду и Барбоса.
Со временем он привязался к жизнерадостной дворняге.
В тот исторический день Круглянский-Мамаев был последним, кто воочию видел дворнягу, изображениям которой через несколько часов предстояло надолго обосноваться на газетных полосах и экранах телевизоров во всем мире.
Сидор Сидорович ласково потрепал Барбоса по рыжей шерсти, щелкнул застежкой ремня и выбрался из тесной круглой кабины на лифтовую площадку.
Через полчаса с наблюдательного пункта он смотрел на брызнувшее подобно тысяче солнц пламя, на неторопливо, будто пробуя свою гигантскую силу, отрывавшуюся от земли стопятидесятиметровую белую сигару.
«Десять секунд – полет нормальный… Двадцать секунд – полет нормальный»…
Отошла первая ступень, работающая на химическом топливе. Потом – вторая.
Ядерный реактор включился за пределами атмосферы.
Сидор Сидорович никогда не жалел времени на общение с космонавтами. Он всегда заботился о них. Человеческий фактор в таком тонком деле, как исследование космоса, чрезвычайно важен. Собачий фактор, конечно, не так значителен, но по привычке Генеральный конструктор не упускал из виду и Барбоса.
Со временем он привязался к жизнерадостной дворняге.
В тот исторический день Круглянский-Мамаев был последним, кто воочию видел дворнягу, изображениям которой через несколько часов предстояло надолго обосноваться на газетных полосах и экранах телевизоров во всем мире.
Сидор Сидорович ласково потрепал Барбоса по рыжей шерсти, щелкнул застежкой ремня и выбрался из тесной круглой кабины на лифтовую площадку.
Через полчаса с наблюдательного пункта он смотрел на брызнувшее подобно тысяче солнц пламя, на неторопливо, будто пробуя свою гигантскую силу, отрывавшуюся от земли стопятидесятиметровую белую сигару.
«Десять секунд – полет нормальный… Двадцать секунд – полет нормальный»…
Отошла первая ступень, работающая на химическом топливе. Потом – вторая.
Ядерный реактор включился за пределами атмосферы.