Собака снова человек!   ::   Платов Сергей

Матрена молча наполнила мне плошку, и с помощью огромного языка Золотухи я ее мигом опустошил. Какое это всё-таки счастье – холодная медовуха после очередного выигранного боя.

– Пожалуй, я тоже пропущу чарочку, – глядя на мою счастливую физиономию, решилась Матрена.

– И я, – поддакнула мелкая.

– Детям и больным медовуху нельзя, – тут же отрезал я и хитро покосился на Селистену. Та покраснела, надулась и запыхтела словно кипящий самовар.

– А я ребенок или, может быть, больная? – взвилась рыжая.

– Тебе видней, – отмахнулся я, – выбирай на вкус.

– Значит, ты хочешь сказать, что собираешься жениться на ребенке или на больной? – не унималась мелкая.

– Если так дальше пойдет, то жениться придется на больном ребенке, – не смог удержаться я.

Конечно, тут же по комнате пронесся небольшой ураганчик под названием «Селистена в ярости». А я прихлебывал медовуху и любовался ее красотой. Она и так-то у меня просто прелесть, а вот когда в ярости, становится совсем неотразимой. Сколько страсти, экспрессии, эмоций! А как пылают конопушки на вздернутом носике! Век бы любовался, но лучше не перегибать палку, а то вполне реально можно схлопотать моим же посохом по загривку.

После такой маленькой встрясочки мы втроем налили по плошке и, подняв тост за «прекрасных дам», опустошили посуду.

– Она очень даже приятная, – после некоторого раздумья призналась Селистена.

– А я тебе о чем всегда твердил? – возмутился я.