JК
На Большом Каретном :: Незнанский Фридрих Евсеевич
Страница: 35 из 54Короче говоря, отец Марии человек публичный и довольно-таки известный, причем не только в самом Ставрополе, но и в крае, и поэтому его семья не желает, чтобы по Ставрополью поползли грязные сплетни и слухи относительно Марии и ее личной жизни в Москве.
Мыров замолчал и уперся тяжелым, угрюмым взглядом в лицо следователя.
– Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю? Необходимо отсечь всю излишнюю информацию от этих писарчуков из бульварной прессы и... и вообще.
Самедов все прекрасно понимал и поэтому не мог однозначно согласиться со своим шефом. Покосился на сидевшего в кресле отца убитой, который в этот момент был похож на каменное изваяние, перевел взгляд на Мырова:
– Сергей Николаевич, я-то понимаю, не дурак. И могу вас уверить, что с моей стороны никакой утечки информации в прессу не будет, но ведь кроме прокуратуры...
– Ты хочешь сказать, МУР?
– Да.
Лицо Мырова помрачнело.
– Вот поэтому я и вызвал тебя к себе. Павел Богданович и руководство прокуратуры...
В этот момент в кресле наконец-то ожило каменное изваяние и кабинет Мырова наполнился глубоким грудным басом:
– Вы позволите, я поговорю с молодым человеком? – Он обращался явно к Мырову, а под «молодым человеком» подразумевал тридцатилетнего Самедова.
– Да, конечно. О чем вопрос!
Отец убитой перевел тяжелый взгляд на следователя и все тем же грудным басом произнес:
– Вы позволите, если я буду вас называть просто Виктор?
– Естественно.
– Так вот, Виктор. Я лично и моя семья, мы бы не хотели, чтобы кто-то злословил и чесал праздные языки по поводу нашей семейной трагедии.
Мыров замолчал и уперся тяжелым, угрюмым взглядом в лицо следователя.
– Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю? Необходимо отсечь всю излишнюю информацию от этих писарчуков из бульварной прессы и... и вообще.
Самедов все прекрасно понимал и поэтому не мог однозначно согласиться со своим шефом. Покосился на сидевшего в кресле отца убитой, который в этот момент был похож на каменное изваяние, перевел взгляд на Мырова:
– Сергей Николаевич, я-то понимаю, не дурак. И могу вас уверить, что с моей стороны никакой утечки информации в прессу не будет, но ведь кроме прокуратуры...
– Ты хочешь сказать, МУР?
– Да.
Лицо Мырова помрачнело.
– Вот поэтому я и вызвал тебя к себе. Павел Богданович и руководство прокуратуры...
В этот момент в кресле наконец-то ожило каменное изваяние и кабинет Мырова наполнился глубоким грудным басом:
– Вы позволите, я поговорю с молодым человеком? – Он обращался явно к Мырову, а под «молодым человеком» подразумевал тридцатилетнего Самедова.
– Да, конечно. О чем вопрос!
Отец убитой перевел тяжелый взгляд на следователя и все тем же грудным басом произнес:
– Вы позволите, если я буду вас называть просто Виктор?
– Естественно.
– Так вот, Виктор. Я лично и моя семья, мы бы не хотели, чтобы кто-то злословил и чесал праздные языки по поводу нашей семейной трагедии.