Сотрудник гестапо   ::   Гофман Генрих

Могу сказать лишь одно: немецкий народ может быть совершенно спокойным; колоссальные напряжения его в течение тотальной войны не были напрасными. В один прекрасный день они будут использованы. Когда? И где? Пусть над этим поломают головы наши враги. Могу лишь заверить немецкий народ, что день сокрушительного разгрома России, а за ней и ее союзников гораздо ближе, чем это можно предположить».

Дубровский поморщился, поднялся со стула и прошелся по комнате. За окном уже сгущались сумерки.

«А что, если они действительно собрали новый мощный кулак и намереваются начать очередное летнее наступление? Недаром же несколько дивизий вермахта ушли с нашего фронта на север. Вероятно, где-то на центральном участке Гитлер готовит реванш за поражение под Сталинградом. Возможно, именно об этом так прозрачно намекает доктор Геббельс. Знает ли советское командование о конкретных планах немцев? Сумеют ли наши выстоять этим летом? Конечно, гитлеровцы уже не те, что были в сорок первом. Но и сейчас у них большая сила. А впрочем…- Дубровский вспомнил двух дезертиров, пойманных всего несколько дней назад и доставленных в ГФП к Рунцхаймеру.- Да-а, эти уже не вояки… Видно, плохи дела, если и того и другого по просьбе командира армейского корпуса Рунцхаймер приговорил к расстрелу».

Дубровский вспомнил, как выглядел этот показательный расстрел. Вместе с Рунцхаймером он приехал на плац в расположение одного из полков. Перед огромным каре выстроившихся войск вывели этих двух, приговоренных к смерти. Сам генерал Рекнагель зачитал приговор и произнес короткую, но устрашающую речь.