Тогда я не осознавал, сколь хлопотное это дело — все мое внимание было отдано фокусам. Однажды она появилась из спальни, когда я отрабатывал очень сложную карточную манипуляцию.
— Ну, как тебе? — спросила она.
Я обернулся.
— Ух ты!
Карты порхнули во все стороны. На Анжелине был настоящий шедевр швейного искусства — сногсшибательное алое платье с высокими разрезами на бедрах, глубоким декольте и облегающее везде, где только можно. Я бросился обнять ее, но застыл, как вкопанный, от ласкового удара кулаком в челюсть.
— А тебе не кажется, что для женщины в моем возрасте оно слишком много открывает?
— Ты в самом подходящем возрасте! — воскликнул я. — Ты шикарная и желанная, и любой зритель мужского пола, достигший половой зрелости, будет пялиться не на меня, а на тебя. Я уже слышу шипение перегретых оргонов [2] в зрительном зале.
— А изумрудная тиара — это не чересчур?
— В самый раз. Подчеркивает осиную узость твоей талии.
— Не уверена. — Она проделала перед зеркалом изящный пируэт. — Может, лучше зеленый цвет?
— У тебя есть еще наряды вроде этого?
— А как же?
— Доставь мне удовольствие! Давай устроим дефиле.
Я отложил карты, пододвинул кресло, зажег сигару, налил себе бокальчик белого вина. Анжелина запаслась костюмами для всех фокусов. Зеленый — в пару бурому, как ржавчина, окрасу нашего предполагаемого свинобраза..