JК
Наемник :: Энтони Эвелин
Страница: 16 из 62В Америке же утонченный образованныйчеловек ценится выше мультимиллионера. Он был близким знакомым Хантли Камерона, но не другом. Слишком неподходящим было слово «дружба» для определения взаимоотношений Хантли с кем-либо. Оно предполагало в какой-то степени равенство, а равным Хантли был только сам Хантли. Положив ногу на ногу, Кинг откинулся на спинку кресла и улыбнулся Элизабет. Ему нравились красивые женщины, а Элизабет Камерон была исключительно хороша. В ней не было того откровенного самолюбования, которое лишает привлекательности многих богатых американских женщин ее круга.
— Значит, вы хорошо его рассмотрели? — снова спросил Кинг.
— Хорошо, — ответила Элизабет. — Не беспокойтесь, не прихвачу по ошибке какого-нибудь ливанца!
— Ну что, все не так уж страшно, правда? — непринужденно усмехнулся Кинг, поднося ей огонь. — Я ведь говорил вам тогда за обедом, что в этом нет ничего незаконного или опасного. Теперь вы успокоились?
— Простите, что я тогда разволновалась, — сказала Элизабет. — Боюсь, у меня слишком разыгралось воображение. В голову полезли всякие дурные мысли.
На самом деле она вовсе не разволновалась. Она слишком хорошо умела владеть собой. А ей так хотелось бросить все и первым же самолетом улететь домой! Но она вела себя сдержанно, спокойно, сохраняя достоинство. Она ничего не требовала, а просто спросила, но так, что Эдди Кинг понял: пора все объяснить.
— Значит, вы хорошо его рассмотрели? — снова спросил Кинг.
— Хорошо, — ответила Элизабет. — Не беспокойтесь, не прихвачу по ошибке какого-нибудь ливанца!
— Ну что, все не так уж страшно, правда? — непринужденно усмехнулся Кинг, поднося ей огонь. — Я ведь говорил вам тогда за обедом, что в этом нет ничего незаконного или опасного. Теперь вы успокоились?
— Простите, что я тогда разволновалась, — сказала Элизабет. — Боюсь, у меня слишком разыгралось воображение. В голову полезли всякие дурные мысли.
На самом деле она вовсе не разволновалась. Она слишком хорошо умела владеть собой. А ей так хотелось бросить все и первым же самолетом улететь домой! Но она вела себя сдержанно, спокойно, сохраняя достоинство. Она ничего не требовала, а просто спросила, но так, что Эдди Кинг понял: пора все объяснить.