Сто одиннадцатый   ::   Мартынов Георгий Сергеевич

Кузьминых нервно (его руки дрожали) переставил зачем-то чернильный прибор, сильно потёр пальцами виски, повернулся к Саше и не менее минуты смотрел на него, словно впервые видел.

– Она там? – спросил Саша.

– Послушай! – Старший лейтенант снова потёр виски, хотя голова у него и не болела. – Что это означает, однако? Ты что, и в самом деле ясновидящий? Ну с чего ты взял, что Анечка в деревне Фокино, а не на станции Озёрная?

Саша поморщился при слове «ясновидящий». Ещё прилипнет к нему это прозвище, потом не отделаешься!

– Все очень просто, – сказал он. – Просто и не требует никакого ясновидения. Я подумал, что если мог вернуться бык («Откуда вернуться?» – снова мелькнула все та же мысль), то почему должна пропасть бесследно девочка? Не логичнее ли предположить, что и она вернулась? («Вот привязалось слово!») А если так, то где она может оказаться? По аналогии – в пятнадцати километрах от города, то есть от места исчезновения, но в другую сторону, вернее в ту же сторону, если продолжать аналогию с быком. А там как раз расположено Фокино, на одной линии, если провести её от колхоза через город. Через город. Вот и все! А как она, Анечка? Появилась, как бык, в доме?

– Нет, её увидели на улице.

– Раздетую? В одной рубашке?

– Да, в рубашке и босиком. На снегу, в двадцатиградусный мороз. И она совершенно здорова, их фельдшер осмотрел её. Но тут не все ясно. Они толкуют о какой-то плёнке. Я что-то не понял. Сейчас подадут машину. Заезжай за Болдыревой и за доктором, я позвоню в поликлинику.