JК
Стрела, летящая во тьме :: Снегов Сеpгей Александpович
Страница: 7 из 31 — Рой, в этой мысли что-то есть! Если принять твою версию, нам остается только дознаться, как физически возможно подобное раздвоение личности. Это значительно сужает круг поисков.
— Скорее значительно его расширяет, — задумчиво отозвался Рой.
3
— Нет, — сказал Сидоров, — причин, объясняющих гибель Фреда, мы не открыли. Смерть его по-прежнему загадочна.
— Я говорю о метеоритах, выбросе газа из кислородного баллона… — уточнил Рой.
— И о многом прочем той же природы, — сухо закончил начальник экспедиции. — Повторяю — нет! Опасных факторов на Альтоне не существует. А если бы они и появились, их немедленно бы зафиксировали наши автоматы.
Аркадий Замойский, энергетик станции, пояснил:
— Аппараты записывают даже космическую пыль. И крохотный метеорит не остался бы необнаруженным.
Сидоров, сухонький старичок с выцветшими глазами под густыми жесткими бровями, держался агрессивно — отвечал резко, подавал язвительные реплики: появление новой следственной комиссии для него было равнозначно оскорблению — он не верил, что люди с Земли сумеют разгадать то, чего не разгадал он с помощниками. Замойский, красивый парень с умным лицом, нервными тонкими руками, беспокойно вглядывался то в Роя, то в Генриха, голос его поминутно менялся: из спокойного становился напряженным, временами в нем слышалось смущение. Анри Шарлюс, астроном и физик, толстый, громко сопящий мужчина, не стесняясь показывал, что ему до смерти надоели выспрашивания: он чуть ли не зевал, отвечая. А всех настороженней была Анна Паркер, историк.
— Скорее значительно его расширяет, — задумчиво отозвался Рой.
3
— Нет, — сказал Сидоров, — причин, объясняющих гибель Фреда, мы не открыли. Смерть его по-прежнему загадочна.
— Я говорю о метеоритах, выбросе газа из кислородного баллона… — уточнил Рой.
— И о многом прочем той же природы, — сухо закончил начальник экспедиции. — Повторяю — нет! Опасных факторов на Альтоне не существует. А если бы они и появились, их немедленно бы зафиксировали наши автоматы.
Аркадий Замойский, энергетик станции, пояснил:
— Аппараты записывают даже космическую пыль. И крохотный метеорит не остался бы необнаруженным.
Сидоров, сухонький старичок с выцветшими глазами под густыми жесткими бровями, держался агрессивно — отвечал резко, подавал язвительные реплики: появление новой следственной комиссии для него было равнозначно оскорблению — он не верил, что люди с Земли сумеют разгадать то, чего не разгадал он с помощниками. Замойский, красивый парень с умным лицом, нервными тонкими руками, беспокойно вглядывался то в Роя, то в Генриха, голос его поминутно менялся: из спокойного становился напряженным, временами в нем слышалось смущение. Анри Шарлюс, астроном и физик, толстый, громко сопящий мужчина, не стесняясь показывал, что ему до смерти надоели выспрашивания: он чуть ли не зевал, отвечая. А всех настороженней была Анна Паркер, историк.