JК
Нарушители правил :: Новоселов Дмитрий
Страница: 159 из 352На картинах небрежно намалеваны пейзажи и герои американских кинофильмов. Был тут
и Арнольд Шварценеггер в роли терминатора и Киану Ривз в роли Нео, остальных я не знал. В зале недавно курили и плохо проветрили.
Постояв с минуту, я решил найти уборную, вернулся в коридор, открыл какую-то дверь и оказался в кладовой. Потом прошел еще пару шагов и стал невольным свидетелем чужого разговора.
– Как ты думаешь, он заметил? – спросила Беатриса.
– Нет, – ответила Жанна.
– Здорово! Не говори ему.
– Все равно заметит.
– А вдруг, нет?
– Заметит. Все замечают.
– Все равно не говори.
Они замолчали, немного погремели посудой, пошуршали бумагой. Потом Беатриса сказала:
– Он мне нравится. Среди твоих охламонов он, похоже, самый приличный.
– Ну, папа!
– Не называй меня папой! Сколько раз тебе говорить!
– А как?
– Зови Беатрисой.
– Не люблю это имя.
Голоса стали приближаться. Я на цыпочках ретировался в зал и плюхнулся на диван. Мне было неудобно. Треснутые очки сползли на нос. Какой еще папа?!
– Котенок попил молочка и сразу уснул, – сказала Жанна. Она держала в руках пушистый комочек и постоянно его гладила. – Где будем накрывать? – обратилась она к Беатрисе.
– Конечно, тут. Молодой человек, вам понравились мои картины?
– Прелесть, – промямлил я.
– Вы лгун, – Беатриса подошла к портьере и извлекла из-за нее небольшой складной столик. – Они плохие, – кокетливо добавила она.
и Арнольд Шварценеггер в роли терминатора и Киану Ривз в роли Нео, остальных я не знал. В зале недавно курили и плохо проветрили.
Постояв с минуту, я решил найти уборную, вернулся в коридор, открыл какую-то дверь и оказался в кладовой. Потом прошел еще пару шагов и стал невольным свидетелем чужого разговора.
– Как ты думаешь, он заметил? – спросила Беатриса.
– Нет, – ответила Жанна.
– Здорово! Не говори ему.
– Все равно заметит.
– А вдруг, нет?
– Заметит. Все замечают.
– Все равно не говори.
Они замолчали, немного погремели посудой, пошуршали бумагой. Потом Беатриса сказала:
– Он мне нравится. Среди твоих охламонов он, похоже, самый приличный.
– Ну, папа!
– Не называй меня папой! Сколько раз тебе говорить!
– А как?
– Зови Беатрисой.
– Не люблю это имя.
Голоса стали приближаться. Я на цыпочках ретировался в зал и плюхнулся на диван. Мне было неудобно. Треснутые очки сползли на нос. Какой еще папа?!
– Котенок попил молочка и сразу уснул, – сказала Жанна. Она держала в руках пушистый комочек и постоянно его гладила. – Где будем накрывать? – обратилась она к Беатрисе.
– Конечно, тут. Молодой человек, вам понравились мои картины?
– Прелесть, – промямлил я.
– Вы лгун, – Беатриса подошла к портьере и извлекла из-за нее небольшой складной столик. – Они плохие, – кокетливо добавила она.