JК
Стылый ветер :: Быков Александр Владимирович
Страница: 135 из 426Да я готов и задаром везти этот груз на собственных лошадях, даже на собственной телеге!
– Вот человек! – радостно взмахнул руками толстяк в кирасе. – Щедрая душа – как все уладил!
– Вот это по-нашему. Молодец. – Солдаты уже дружески хлопали Уно по плечам. Гилберт втолковывал что-то Коротышке Дюпену.
«В конце концов, быстрее, чем ротный обоз, мы сейчас все равно ехать не можем. Не велика беда, если, удирая, придется кое-что сбросить с телеги... А за албанскую свинью мы еще сочтемся, мой капитан».
Эрнст Мансфельд был доволен. Почти счастлив. Еще бы – грохот орудий не смолкал уже третьи сутки. Мятежный чешский город Пльзень, не захотевший, вместе со всей остальной Чехией, восставать против императора и впустивший под защиту своих стен имперских солдат, был теперь плотно осажден. Апроши подведены почти к самым стенам. Один, последний натиск, и крепостная стена, уже неуклюже просевшая в двух местах, рухнет, открыв путь для его доблестных саксонцев, нанятых на деньги Евангелической унии, Венеции и Савойи... Беспорядочный огонь пльзеньцев подавлен меткой стрельбой с контрбатарей.
Незаконнорожденный сын испанского генерала, присвоивший себе титул графа, Эрнст Мансфельд, генерал Евангелической лиги, прижав к глазу подзорную трубу, впился взглядом в городские стены, заметив на них подозрительное оживление.
– Так и есть! Они опять готовят вылазку! Проклятые чехи! Если им удастся, как и в прошлый раз, добраться до брешь-батареи... – Он сплюнул, оторвавшись от окуляра, и окинул взглядом близлежащую местность.
– Вот человек! – радостно взмахнул руками толстяк в кирасе. – Щедрая душа – как все уладил!
– Вот это по-нашему. Молодец. – Солдаты уже дружески хлопали Уно по плечам. Гилберт втолковывал что-то Коротышке Дюпену.
«В конце концов, быстрее, чем ротный обоз, мы сейчас все равно ехать не можем. Не велика беда, если, удирая, придется кое-что сбросить с телеги... А за албанскую свинью мы еще сочтемся, мой капитан».
Эрнст Мансфельд был доволен. Почти счастлив. Еще бы – грохот орудий не смолкал уже третьи сутки. Мятежный чешский город Пльзень, не захотевший, вместе со всей остальной Чехией, восставать против императора и впустивший под защиту своих стен имперских солдат, был теперь плотно осажден. Апроши подведены почти к самым стенам. Один, последний натиск, и крепостная стена, уже неуклюже просевшая в двух местах, рухнет, открыв путь для его доблестных саксонцев, нанятых на деньги Евангелической унии, Венеции и Савойи... Беспорядочный огонь пльзеньцев подавлен меткой стрельбой с контрбатарей.
Незаконнорожденный сын испанского генерала, присвоивший себе титул графа, Эрнст Мансфельд, генерал Евангелической лиги, прижав к глазу подзорную трубу, впился взглядом в городские стены, заметив на них подозрительное оживление.
– Так и есть! Они опять готовят вылазку! Проклятые чехи! Если им удастся, как и в прошлый раз, добраться до брешь-батареи... – Он сплюнул, оторвавшись от окуляра, и окинул взглядом близлежащую местность.