Сумеречные миры   ::   Добряков Владимир

Это говорю вам я, генерал Шлипенбах! Вперед, к победе, дети мои!

Колонны молча двинулись на лед. В абсолютной темноте, ориентируясь по звездам, офицеры вели батальоны в нужных направлениях. Ни звука, только скрип снега под ногами да хриплое простуженное дыхание. Иногда треск льда, шум возни, плеск… И снова скрип снега и хриплое дыхание. Страшно было смотреть на торжественно-мрачные лица солдат с заиндевевшими усами и бородами. Они шли и шли в темноту, шли полные решимости победить или умереть.

По непонятной причине, а скорее всего из-за сильного мороза в австрийской армии даже не выставили часовых вдоль береговой линии. Это позволило Шлипенбаху подвести свои войска вплотную, а орудия поставить на дистанцию картечного выстрела. И когда забрезжил рассвет и артиллеристам стали ясно видны цели, Шлипенбах произнес:

— С нами бог! — и махнул рукой.

Загремели орудия. Один залп, другой. С третьим залпом в атаку пошла конница, и двинулись батальонные колонны пехоты. Батальоны шли молча (Шлипенбах запретил воинские кличи, берег легкие солдат), шли ощетиненные пиками и штыками, похожие на дикобразов, пятящихся задом. Но штыкам не суждено было в этот день обагриться кровью.

Едва конница оказалась на берегу, как австрийцы, венгры, немцы и чехи начали бросать оружие и поднимать руки. Еще через несколько минут в австрийском лагере начали трубить сигнал сдачи.