Сумерки Зверя   ::   Ермаков Александр

Нынче был колдун не в белой хламиде, но в златотканом наряде, остроконечной шляпе и с золотым посохом в руке.

По центру комнаты, в магической пентаграмме, со свечами на вершине каждого луча и астральными символами лежала спящая Гильда.

Повинуясь воле Мерлина, Сигмонд подошел к подруге, за ним последовал Малыш. Колдун раскинул руки, в одному ему ведомых пасах, и в твердом голосе заклинаний пространство пентаграммы загустело белой пеленой нуль-транспортировки. Псевдотуман свернулся коконом вокруг героев.

Но до окончания колдовства, сквозь распахнутые двери просочилась неясная тень. Беззвучно прошмыгнула, через комнату, половицы не скрипнули, пламя свечи не дрогнуло. Ласточкой нырнула в белесую муть.

Плавно творил заклинания Мерлин морок истаял и был пуст пол палаты.

Тогда только дозволил себе чародей, наставник королей и императоров, смежить опухшие вежды, остудить белым снегом ресниц испепеляющий взгляд свой. А когда утих колдунский огонь заветных чар, серые глубины очей затянула изморозь запределья. Поблек златотканый наряд, огрубел материал, размылись узоры магических символов, потемнели бронзовые чешуи змееголового посоха. Заношенная дерюга хитона свисала с изнеможенного тела.

Тяжело опираясь на, от коры не очищенный, костыль, нетвердым шаркающим шагом, побрел старик к проему окна. А Мьюгин-Ворон, взмахом ночных крыл, взлетел на костлявость сутулого плеча, отворотил крепкоклювую голову от сбывающегося. Чистил иссиние перья.