Наше дело - табак   ::   Рясной Илья

- Арнольд, дорогой, - слышался ему знакомый,родной голос, и наконец он вспомнил, кому он принадлежит. - Он очнулся, да? Да?

- Очнулся. - Второй голос был мужским, грубым и незнакомым.

Арнольд снова погрузился в темноту. Но, как поплавок, всплыл снова.

- Смотри, приходит в себя. Доктор, будет жить? - Третий голос был мужской, хорошо знакомый, он звенел, наполняя все вокруг, и был неприятен.

- Этого никто не знает, - отвечал грубый голос, который Арнольд услышал впервые, когда сознание выплывало на поверхность в прошлый раз.

- Нам нужно, чтобы он жил.

- Я не знаю. Это не скажет сейчас никто... Вам, вообще, пора.

- Он очнулся... Арнольд, ты меня слышишь? - напирал, звенел противно, отдавался болью чужой голос.

- Да, - сделал неимоверное усилие и прошептал Арнольд.

- Вспомни счет в "Дойч банке"... Номер. Вспомни, это было отделение в Мюнхене.

- Нет...

- Что нет?

- Не знаю.

- Вот черт!

Второй голос волновался:

- Вам нужно уйти. Это нарушение - посторонний в реанимационной палате.

- Вы бы знали, какие это бабки... Он должен жить, понимаете!

- Я все понимаю. Операцию мы сделали нормально... Ему бы немецкое послеоперационное обслуживание.

- Самая малость для этого нужна - снять самолет.

- Черт!

Потом снова Арнольд погрузился в какую-то муть. Он. снова очухивался. С ним что-то делали, куда-то тянули, но он воспринимал все это смутно. Изредка он что-то пытался сказать, казалось, важное, но не мог.