Наше дело - табак   ::   Рясной Илья

И каких лет! Тогда, в том далеком прошлом им, наивным, казалось, что их дружба будет длиться вечно. Но все меняется. И постепенно по этой самой незыблемой, железобетонной дружбе змеями поползли трещины. Все было за эти десять лет - и обиды, и обман, и недоразумения. Но сейчас им вдруг показалось, что время можно повернуть вспять.

По молчаливой договоренности они сначала просто парились, пили пиво и не говорили про дела. Понимали, что нужно просто немножко расслабиться, очухаться от последних вестей и тяжелый разговор оставить на попозже, чтобы не напороть горячки, не сцепиться опять, как было не раз.

Глушко посмотрел на лампу через янтарную кружку. Он уже поднабрался, осоловел, перед ним выстроились полные бутылки, еще более длинный ряд опустевших бутылок стоял у стены, как гильзы от снарядов.

- Эх, братцы, - вздохнул он, пиво располагало его к совершенно несвойственной ему в обычном состоянии сентиментальности. - Все, устал. Остохренело. Эти офисы. Эти болваны-партнеры. Эти договора. Морды, морды, морды. Бабки, бабки, бабки. Все обрыдло, братки. Все... Пустота.

- Про то, что человечности не хватает, начнешь заливать? - хмыкнул Сапковский. - Да?

- Ну и начну...

- Ну давай. А мы послушаем.

- Да ну вас на хрен, - зло кинул Глушко. - Кто скажет - Глушак кого продал? Меня продавали. А Глушак никого не продавал... Глушак...

- Так, все. Стоп. Для выяснения отношений еще рано. По последней, - поднял Сапковский кружку с пивом. - Окунемся в пруд. И задела.

- Так уж и по последней, - обиделся Арнольд.