Наше дело - табак   ::   Рясной Илья

Тот, что отмахивался ружьем и стрелял в людей,на допросе просто обгадился и ныл что-то жалкое и пошлое вроде: "Дяденьки, я больше не буду". Ушаков смотрел на них с подступающей тошнотой. Это были не люди, а какая-то плесень, ходячая беда. На руинах великой страны все больше вырастало вот таких ядовитых бледных поганок.

Так что вчера Ушаков лишь на полчаса отключился в кабинете начальника Кумаринского РОВД, а потом закрутился, как обычно, в делах. Эту ночь он решил посвятить тому, для чего она и создана, - сну...

Когда над ухом зазвонил телефон, он сразу понял, что выспаться опять не удастся. Аппарат звонил настойчиво и переливчато. Ох, как не хотелось брать трубку... А надо.

- Ушаков слушает...

Звонил старший опер-"убойник".

- Извините, Лев Васильевич, что бужу...

- Чего уж там... Если Шамиля грохнули, я тебе даже спасибо скажу.

- Не грохнули... Клиент вышел на связь.

- С Иностранкой? - Сон слетел с начальника уголовного розыска.

- С ней, родимой. Звонил с сотового телефона. Номер высветился.

- О чем говорили?

- Он велел ей прозвонить с автомата.

- Осторожничает, гаденыш... Что дальше?

- Она тут же побежала звонить.

- Где она сейчас?

- Вернулась домой. Ребята видели, что в квартире зажегся свет, потом погас.

- Что думаешь?

- Что он забил ей встречу. Вряд ли звонил из праздного интереса.

- Забил. - Ушаков собрался, пытаясь включиться в работу, что было нелегко сразу после такого сладкого сна.