Сын дракона, внук дракона   ::   Больных Александр

 — Никогда не сомневался в преданности сотрудников министерства безопасности идеалам свободы и демократии. Ведь мы всегда стояли на страже… Впрочем, речь сейчас не об этом. По сведениям из достоверных источников, не подлежащих оглашению, дерзкое нападение — только первый шаг в цепи диверсий, направленной на подрыв внутренней стабильности государства.

— Но ведь это заговор… — промямлил П.

— Совершенно верно, — кивнул маршал. — Преступный заговор.

— Измена Родине… Расстрел… — прохрипел П.

— Кого? — ласково переспросил маршал. — Вурдалаков?

Задунайский тяжко вздохнул. Он органически не переваривал жаргонного словечка «вурдалак». Для честного волкодлака оно стало смертельым оскорблением, все равно что источник информации назвать стукачом. При этом ненависть Задунайского странным образом перелилась на поэзию. Он не раз говаривал: «Будь моя воля, я бы всех поэтов…» Синеватые глаза вспыхивали багровым огнем, а из кончиков пальцев выдвигались острые когти. Приводящий его в бешенство термин «вурдалак» пустил в оборот Пушкин. Вот Задунайский и возненавидел всех поэтов и всю поэзию чохом, считая их виновниками оскорблений и унижений.

— Я тоже так думаю, товарищ маршал, — рискнул вставить я. — Если мы открыто назовем, м-м… национальную принадлежность нападавших, нас определенно неправильно поймут. А вдобавок еще и засмеют. Если же поймут правильно, то это будем иметь просто роковые последствия.