Таэ эккейр !   ::   Раткевич Элеонора

хотя нет, вроде получается оттереть... неужели все-таки живой? Эй - что значит "все-таки"? Конечно, живой, иначе и быть не должно.

Лерметт мысленно твердил, словно заклинание: "живой, живой", стараясь не приглядываться, точно ли грудь спасенного слегка приподымается, повинуясь дыханию, не наклоняясь, чтобы прислушаться, бьется ли сердце. Что значит - не бьется? Нет - так будет, и не когда-нибудь, а прямо сейчас!

Лерметт положил ладони на грудь замерзшего, нажал... один только раз нажал - и тут же отнял руки. Судя по тому, как грудная клетка пошла под нажимом наискось, у парня сломано ребро - а может, и не одно. Скверно. Ох, как же скверно. Этак бедолагу вместо того, чтобы спасти, убить можно. Довольно обломку ребра под нажимом вспороть легкое... не думать об этом, не думать! Не сметь думать! Ишь, размыслился - дело делать надо, а рассусоливать после будешь.

На мраморно-белой груди распласталось сбитое набок ожерелье. На фоне этой мертвенной белизны оно казалось Лерметту неправдоподобно темным. Несколько нанизанных на шнурок отполированных деревяшек толщиной в палец, от него отходит еще один шнурок с переливчатыми камнями... нет, несколько этакая гроздь каменных ягод на кожаном черенке. Странная штука... может, амулет на счастье? Оберег? Если и так, толку от него никакого. Во всяком случае, владельца своего он от беды не уберег. Принц до боли стиснул зубы: четыре "тигровых глаза" выглядели более живыми, чем их обладатель.