Тайна Архелона (Крик дельфина)   ::   Черкашин Николай

Старшина - радист вставил в них микролампочки и соединил их через пьезоэлемент с глубиномером. «Дрэгги» погрузился - и глаза у дракона разгорались, всплывал - они медленно гасли. Интересно, как полыхнули его буркала, когда подводная лодка промахнула предельную глубину? Это случилось в позапрошлом году на глубоководных испытаниях в Тихом океане. Рейфлинт находился на обеспечивающем судне и держал в руке микрофон звукоподводной связи. На глубине двести сорок метров динамик сообщил голосом Кьера: «Нас слегка обжало, но я своих женщин обнимаю крепче…» Магнитофоны бесстрастно записали шутку на пленку. «Дрэгги» плавно приближался к трехсотметровой изобате, когда динамик пискнул и в странном нарастающем шорохе Рейфлинт едва разобрал: «Небольшой дифферент на нос… Кажется, ничего страшного… Если…»

Это были последние слова Кьера, последний сигнал «Дрэгги», если не считать хлопка вроде лопнувшей лампочки, что услышали гидроакустики спустя десять секунд после потери связи с лодкой. Потом правительственная комиссия целый месяц изучала обрывок кьеровской фразы, пытаясь выведать из нее тайну гибели ста двадцати человек и стратегического атомохода. Но тайна эта покоилась на марганцевых плитах пятикилометровой канарской впадины. Ясно было одно: титановый корпус «Дрэгги» не выдерживал сверхдавления. Но почему возник наклон на нос, почему корабль провалился за расчетную глубину - этого не успел узнать и сам Кьер…

На всякий случай «Архелону», стоявшему тогда на стапелях, усилили прочный корпус.