JК
Тайна нуля :: Казанцев Александр
Страница: 99 из 126Это тебе взамен кошмара привиделось. Посмотри лучше, как штурман спит, и последуй его примеру.
— Я постараюсь, — пообещал Галлей, поудобнее устраиваясь под ремнями на койке.
Крылов еще долго смотрел в широкий иллюминатор, за которым ярко и мертвенно горели чужие созвездия.
ЛЮБОВЬ И ДОЛГ
Казалось, два великана и мальчик между ними идут от Дворца науки по усыпанной песком дороге мимо нарядных цветников и фонтанов.
Сначала они шли молча. Наконец Бережной сказал:
— Ну, хлопцы, кажется, все ясно.
— Ясновидцы не требуются, — отозвался Никита Вязов.
— А ты как, парень? — обратился командир к американскому звездолетчику Генри Гри, третьему члену экипажа спасательного корабля.
Генри Гри неожиданно попросил:
— Бережной, если можно, отпусти Никиту и останься до следующего рейса звездолета со мной. Мне нужно с тобой поговорить.
Бережной удивленно посмотрел на американца.
— Чудно, парень! Ну, ладно! У каждого своя боль. Ну что ж, Никита, лети пока один. А мы с Генри потолкуем о его делах или сомнениях.
— Сомнениях — нет. Бережной. А потому прежде, чем Никита улетит, дадим общую клятву в том, что долг для нас будет дороже жизни.
— Добре! Это ты славно, парень, сообразил. Давайте, други, руки.
Перед затейливой бронзовой калиткой у выхода из городка науки звездолетчики остановились и, соединив в пожатии левые руки и подняв правые, как в салюте, замерли на мгновение.
— Я постараюсь, — пообещал Галлей, поудобнее устраиваясь под ремнями на койке.
Крылов еще долго смотрел в широкий иллюминатор, за которым ярко и мертвенно горели чужие созвездия.
ЛЮБОВЬ И ДОЛГ
Казалось, два великана и мальчик между ними идут от Дворца науки по усыпанной песком дороге мимо нарядных цветников и фонтанов.
Сначала они шли молча. Наконец Бережной сказал:
— Ну, хлопцы, кажется, все ясно.
— Ясновидцы не требуются, — отозвался Никита Вязов.
— А ты как, парень? — обратился командир к американскому звездолетчику Генри Гри, третьему члену экипажа спасательного корабля.
Генри Гри неожиданно попросил:
— Бережной, если можно, отпусти Никиту и останься до следующего рейса звездолета со мной. Мне нужно с тобой поговорить.
Бережной удивленно посмотрел на американца.
— Чудно, парень! Ну, ладно! У каждого своя боль. Ну что ж, Никита, лети пока один. А мы с Генри потолкуем о его делах или сомнениях.
— Сомнениях — нет. Бережной. А потому прежде, чем Никита улетит, дадим общую клятву в том, что долг для нас будет дороже жизни.
— Добре! Это ты славно, парень, сообразил. Давайте, други, руки.
Перед затейливой бронзовой калиткой у выхода из городка науки звездолетчики остановились и, соединив в пожатии левые руки и подняв правые, как в салюте, замерли на мгновение.