Не дразните бультерьера (Час тигра)   ::   Зайцев Михаил

Попал в одну из бритых голов, причем исключительно эффектно попал - глухой удар, вспышка, стекло рефлектора и мощная лампочка взрываются осколками, ушибленный фонарем мальчик вскрикивает коротко и тоскливо, словно раненый зверек, и дробь падающих на каменную землю стекляшек превращается в топот многих пар ног.

Волчата бросились врассыпную, опрометью, кто куда. Чуть отставал ушибленный фонарем, спотыкался, размазывал по лицу кровь из царапины на бритом черепе. Дети, так спешившие стать взрослыми, убегали с территории детского садика, шурша кустами, задыхаясь на бегу. Убегая, волчата вспугнули прятавшуюся в темноте местную кошку, она замяукала громко, более не таясь, она их не боялась, она учуяла их страх, страх, который будет долго преследовать бритых наголо щенков.

Вспомнились документы, подсунутые Корейцем, я вспомнил, как испытывали на крутость нацистских унтер-офицеров, как они вырезали глаз живой кошке, и, прежде чем уйти своей дорогой, наступил каблуком на пальцы правой руки мальчишки по прозвищу Геббельс. Захрустели еще растущие, еще не окрепшие суставы, Геббельс вскрикнул и потерял остатки сознания от болевого шока.

- Дяденька! Дяденька, не надо! Не трогайте меня! Дяденька... - умолял, всхлипывая, угодивший в шахту люка подросток, пытался вылезти. - Дяденька, мне ногу больно, я ногу сломал. Дяденька...

Я ударил его мыском тесного ботинка по ребрам. Не знаю, сломал он ногу или врал, но ребра мальчику я попортил. Его поздно бить ремнем по попке, таких, как этот мальчик, надо ломать жестко и жестоко, раз и навсегда вколачивая аксиому: на всякую силу найдется другая, еще более жестокая и беспощадная.

А вообще-то я не прав.