Течение   ::   Малахов Олег

Именно тогда я и написалвсе это. Предо мной предстало человечество. Осы жалят своих врагов, жалеют меня. Организм расстроен и растроган. I've got the feeling of the most unknown grace. The perfect silence is out of words. My trial to be modest and kind person is plainly sordid.

Ее родители против. Я отправляюсь в храм моего стона. Какие грустные глаза. Ничего не могу поделать с этой грустью. Осень пробудила историю.

Как ни странно, но я запомнил ее имя. Она просила называть ее Линой. Она смотрела в глаза человеку и часто улыбалась. Ее улыбка покоряла моментально. Порой можно было жить, пребывая лишь в состоянии ожидания мгновений вновь увидеть ее. Человеческие глаза ее и губы отпечатывались в мозгу, посещали воображение. Я восхищался нежными очертаниями ее губ, а ее искрящиеся глаза до сих пор будоражат память. Я вижу ее утром, когда просыпаюсь. Когда я выхожу на улицу, я ощущаю, что каждое дуновение ветра хранит ее блуждающий запах. Я инстинктивно поддаюсь шуршанию осени, путешествуя с лиственной массой улицами, помнящими изящность ее телодвижений. Она бережно ступала по тротуарам немевшего от ее шагов города. Мои глаза устали от наблюдающейся в некоторых девушках малейшей идентичности с ее образом. "Отпусти..." - просил я в отчаянии, хотя с ужасом и болью внутри чувствовал, что, видимо, лишь смерть в состоянии остановить нашествие ее глаз, внедрение ее мира в атмосферу моего сознания. И тем не менее неописуемое упоение болью раскрывает сущность моей беспомощности в обретении покоя. И я подчинялся боли.