Не стреляйте в рекламиста   ::   Гольфман Иосиф

И ведь не шевельнулись! Суки, все суки. Каждый спасается в одиночку. (Если бы Петруччо поразмышлял, он бы сообразил, что кенты задержания не видели. И "подорвали когти", лишь завидев милицейскую машину. Однако Петруччо размышлять не хотелось. Он неосознанно, но верно шел к капитуляции, раздавленный происшедшим.)

- Но и это не самое неприятное, юноша. - Митрошкин присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с задержанным.

- Что еще? - откровенно испугался парень.

"Вот", - удовлетворенно подумал Сеня. Краткая такая мысль. Но приятная.

- Тебя подсадят в камеру к их папаше. Въехал?

- К кому? - не понял Петруччо.

- К папе детей, которых ты хотел убить. Тебе сказали, кто он такой?

- Не-ет...

- Он сейчас в СИЗО. Порешил пятерых. За то же самое.

- Какое "то же самое"? - Петруччо, когда дежурил у дома, слышал некоторые насторожившие его разговоры жильцов, но не придал им значения.

- Ну, те тоже пришли убивать его детей.

- Я не хотел их убивать!

- Ему и расскажешь. Он доверчивый, - улыбнулся Сеня. - Правда, спать тебе в его камере будет трудно. Мало кто любит убийц детей. Да еще тех, чей папа сидит рядом. Не повезло тебе...

Петруччо заплакал. Уж он-то представлял себе свою будущую жизнь.

Сеня оглядел диспозицию, как полководец - поле выигранной битвы. Или как художник, нанесший на гениальный холст последний мазок. Осталось только подпись поставить.