Не стреляйте в рекламиста   ::   Гольфман Иосиф

В общем, можно сказать, что Ефим все пять курсов прожил вполневесело, ничем себя особо не напрягая. Лабораторные обычно делал я, конспекты ему давала вся группа (даже наша неумолимая староста Маринка), на экзаменах он закатывал спектакли одного актера и - что поразительно - учился на четыре с половиной. Мозги, конечно, у него есть, этого не отнимешь. Но, как говорится, его бы энергию - да в мирных целях.

Совсем другим Ефим был три недели назад. Он приперся ко мне в общагу вообще без лица. Ничего не говоря, сел на койку и стал тупо смотреть в одну точку. Сначала было забавно, но, вернувшись через полчаса - сгонял на кухню пожарить хека, - я застал ту же картину. Вот теперь мне стало страшно.

- Ефим, ты чего, охренел? - деликатно поинтересовался я.

- Порядок, Толстый, - буркнул он.

Тут до меня доперло. Не иначе, как любовь. Весь курс обсуждал пленение Ефима "надменной чукчей", как назвала Ефимову новую девушку девушка предыдущая. Хотя ее даже не назовешь "новой девушкой Ефима". Потому что с внешнего ракурса дело представляется так, что Ефим в этом процессе мало что решает. Он был типа бычка на веревочке. Как он сам любит говорить: "Так и гибнут самые великие!"

Ну, с этим уже проще. Видно, Наташка чем-то обидела гордого юношу.

На свете нет бабы такой,

Чтоб нас опечалить сумела.

Важнее душевный покой,

А бабы - последнее дело!

- продекламировал я его любимый тост. Лицо Ефима затряслось, и я понял, что мужик совсем поломатый.

- Ладно, - сказал я ему. - Сейчас развеем скорбь.