JК
Не стреляйте в рекламиста :: Гольфман Иосиф
Страница: 257 из 434Теперь же, вспомнив страшного Терминатора в зеркальце заднего обзора, вновь пережил весь ужас утренней погони.
"Пригнись - и пуля пролетит", - снова засвербила мозг пришедшая там, на шоссе, строчка. Береславский попробовал подумать о чем-нибудь другом, но фраза не уходила. Он придвинул к себе салфетку и быстро набросал:
Пригнись - и пуля пролетит,
Посвистывая при полете.
И Пушкин сможет, встав, уйти,
Не раненый в дурной охоте.
И Мандельштам, совсем живой,
Приковыляет из тумана.
И Ленин, гений молодой,
Не обустроит мир обмана.
И хиросимская земля
Зловещий гриб в себя утянет.
И миллион таких, как я,
Из тьмы Освенцима восстанет.
...Пригнись - и пуля пролетит.
Отыщет цель себе другую.
И сон, что нами был прожит,
Вдруг превратится в пыль сухую...
Перечитал написанное. Как всегда, после "излияния" на душе стало легче. Ефим скомкал салфетку и бросил в пепельницу. Раз судьба повернулась так, значит, надо принять это как должное.
Он еще раз "прокачал" имеющиеся факты. Откровенно говоря, они не радовали.
Никогда в жизни Береславскому не приходилось чувствовать себя дичью. Никогда он специально не лез ни в какие передряги. Да, выпендривался перед девицами. Да, из-за гордыни принимал не самые осторожные решения. Но Ефим никоим образом не причислял себя к искателям приключений на ниве кулачных, а тем более - огнестрельных взаимоотношений.
"Пригнись - и пуля пролетит", - снова засвербила мозг пришедшая там, на шоссе, строчка. Береславский попробовал подумать о чем-нибудь другом, но фраза не уходила. Он придвинул к себе салфетку и быстро набросал:
Пригнись - и пуля пролетит,
Посвистывая при полете.
И Пушкин сможет, встав, уйти,
Не раненый в дурной охоте.
И Мандельштам, совсем живой,
Приковыляет из тумана.
И Ленин, гений молодой,
Не обустроит мир обмана.
И хиросимская земля
Зловещий гриб в себя утянет.
И миллион таких, как я,
Из тьмы Освенцима восстанет.
...Пригнись - и пуля пролетит.
Отыщет цель себе другую.
И сон, что нами был прожит,
Вдруг превратится в пыль сухую...
Перечитал написанное. Как всегда, после "излияния" на душе стало легче. Ефим скомкал салфетку и бросил в пепельницу. Раз судьба повернулась так, значит, надо принять это как должное.
Он еще раз "прокачал" имеющиеся факты. Откровенно говоря, они не радовали.
Никогда в жизни Береславскому не приходилось чувствовать себя дичью. Никогда он специально не лез ни в какие передряги. Да, выпендривался перед девицами. Да, из-за гордыни принимал не самые осторожные решения. Но Ефим никоим образом не причислял себя к искателям приключений на ниве кулачных, а тем более - огнестрельных взаимоотношений.