Не стреляйте в рекламиста   ::   Гольфман Иосиф

Суть их размолвки она интуитивно чувствовала, и считала, что даже если девочка в чем-то виновата, то вину свою уже давно искупила. За последние годы они постоянно общались друг с другом, иной раз больше, чем с Ефимом. - Когда и где мы соберемся?

- Мам, уже возраст не тот, чтоб сильно отмечать. Смеяться будут.

- Для радости никакой возраст не поздний, сынок.

Они еще поговорили, обсуждая планы торжества. Мама, безусловно, не упустила бы такой повод для закрепления их отношений. Затем Береславский приступил к главному:

- Мам, здесь есть еще один момент. Неприятный.

- Какой? - напряглась женщина. - Что ты еще выдумаешь? Неужели ты думаешь, что найдешь лучше? Да молодая тебя быстро выжмет! Ты посмотри на себя: лысина больше головы!

- Мам, речь не том.

- А о чем еще?

- У Наташки есть ухажер. Безуспешный, - успокоил он мать, увидев, как та вскинулась. - Она любит только меня.

- Ну, и в чем проблема?

- Проблема в том, что он бандюк.

("Прости меня, Наташка...")

- И что? - упавшим голосом спросила мама.

- Угрожает чем попало. Вплоть до близких. А из уязвимых близких у меня только ты.

- Как же это? - упавшим голосом спросила мама. Она очень испугалась. Понятно, не за себя, а за сына. - Может, тогда не надо? Что за жизнь такая?

- Как это не надо? - рассердился Ефим. - То ты говоришь - женись, то - не надо.

- Лучше холостой сын, чем... - Мама даже слово выговорить не смогла. Есть же еще девушки.

- Мам, ты пойми. Все это - чепуха! Ничего он мне не сделает.