JК
Темный замысел :: Фармер Филип Хосе
Страница: 32 из 540Бартон считал стяжательство главной движущей силой человеческой природы, и Фригейту, в наказание за легкомыслие, досталась первая смена.
6
Прислонив к мачте копье, Бартон раскурил сигару. Фригейт остался с ним; они молча смотрели на меркнущие скопления звезд и рассеивающуюся пелену облаков. Прошло около получаса. Бледный свет – предвестник зари – размывал очертания небесных светил. Он расплывался все шире и шире, пока первые лучи солнца не упали на северную гряду гор.
Легкая вуаль тумана покрывала Реку и ее берега, окутывала деревья на холмах, где все еще виднелись огни. За холмами высились горные склоны; вначале пологие, они затем круто вздымались вверх, достигая десяти тысяч футов.
В первые годы Бартон полагал, что их высота по крайней мере вдвое больше. Потом он изготовил примитивный угломер и выяснил, что ошибался – крутизна серо-голубых и черных утесов обманывала глаз. Да, вокруг лежал мир иллюзий – физических, метафизических, психологических; впрочем, так было и на Земле.
Фригейт тоже закурил. Почти год он не прикасался к сигаретам, но сейчас «впал во грех из-за царившей вокруг благодати». Ростом американец почти не уступал Бартону. Зеленоглазый, темноволосый, с выразительным подвижным лицом, он невольно привлекал взгляд. Хотя его физиономия не отличалась правильностью черт – резкие складки у рта, полные губы, упрямый подбородок – она внушала людям доверие.
6
Прислонив к мачте копье, Бартон раскурил сигару. Фригейт остался с ним; они молча смотрели на меркнущие скопления звезд и рассеивающуюся пелену облаков. Прошло около получаса. Бледный свет – предвестник зари – размывал очертания небесных светил. Он расплывался все шире и шире, пока первые лучи солнца не упали на северную гряду гор.
Легкая вуаль тумана покрывала Реку и ее берега, окутывала деревья на холмах, где все еще виднелись огни. За холмами высились горные склоны; вначале пологие, они затем круто вздымались вверх, достигая десяти тысяч футов.
В первые годы Бартон полагал, что их высота по крайней мере вдвое больше. Потом он изготовил примитивный угломер и выяснил, что ошибался – крутизна серо-голубых и черных утесов обманывала глаз. Да, вокруг лежал мир иллюзий – физических, метафизических, психологических; впрочем, так было и на Земле.
Фригейт тоже закурил. Почти год он не прикасался к сигаретам, но сейчас «впал во грех из-за царившей вокруг благодати». Ростом американец почти не уступал Бартону. Зеленоглазый, темноволосый, с выразительным подвижным лицом, он невольно привлекал взгляд. Хотя его физиономия не отличалась правильностью черт – резкие складки у рта, полные губы, упрямый подбородок – она внушала людям доверие.