Теперь мы выбираем лица   ::   Желязны Роджер

Когда мы ели апельсины в тени водообрабатывающего цеха, стены которого, когда-то ровные и гладкие, утратили былой вид частично из-за погоды, а частично под влиянием сирени и глициний, я погладил ее по голове, и она нарвала морозника, этого древнего средства от безумия, надела венок мне на голову, и мои мысли унеслись далеко за пределы строго расчерченных диаграмм черепной коробки и стен, подточенных пеной цветения, и забрались в полностью автоматизированный механизм установки, звуки которой доносились до нас с мягкой неотвратимостью; пока она вбирала в себя, очищала и изрыгала, я не знаю сколько, тысяч галлонов моря, я размышлял о двойственной сущности Герберта Стайлера, представителя «Доксфорд Индастриз» на планете, называющейся Алво, непостижимо удаленной от бледной человеческой звезды. На этот раз Джулия не заметила и не спросила «Что такое?», а я подумал, должен ли человек, подвергнувшийся экспериментальному нейровмешательству, которое по-прежнему считается незаконным на Земле, но открывает доступ к работе величайшего компьютерного комплекса, должен ли этот человек, который ради своей компании препятствует экспансии КОЗА на самых лакомых из отдаленных миров, считаться машиной в человеческом обличье или человеком с компьютерным разумом, и может ли считаться то, что меня попросили сделать, человекоубийством в прямом смысле слова, или это нечто абсолютно новое, например, механоубийство, или киберубийство. А между тем мы впитывали глухое ворчание моря и вибрацию ближайших водосооружений и ароматы цветов и соленые прикосновения морского ветерка.

Пол заверил меня, что я получу необходимую подготовку и лучшее оборудование, имеющееся для выполнения работы по контракту. Потом он посоветовал мне съездить куда-нибудь.

«Уезжайте на время», — сказал он, — «и подумайте об этом».