JК
Тетраграмматон микрорая :: Борисов Алексей
Страница: 43 из 275Кто скажет, что у него не было души, что он ещё не был человеком? Допускаю, теолог скажет: «правильно, но не верно». Ну и пусть.
Ноутбук заурчал разбуженной электроникой, на экране замелькали цветные символы. Полы плаща зашуршали о дерево простого удобного стула, когда я левой рукой полез в карман за диском. А правая опять невзначай коснулась деревянных чёток.
Диск остался лежать в неудобном тугом кармане.
«_ _ _ _»
Когда стало совсем холодно, он потёр ладони друг о друга. Дыхнул на окоченелые пальцы белым паром, закусил губу и хрустнул инеем на усах. Бояться ему было нечего, но он никак не мог избавиться от сквозного трепета. А дело было вовсе не в хлёстком осеннем ветре. Этот трепет он переживал раз за разом. Когда тяжёлыми створками отворялся высокий простор, увенчанный радугой стеклянной красоты. Там сила и высота, едва доступные осознанию. Там покой и уют, полные покровительственной силы и бесконечной доброты. Каждый раз было непросто побороть боголепное волнение, и каждый раз это было по-разному.
Тяжёлые двери отворились, и гость вошёл в полутьму костёла.
Обитые железом сапоги громким чеканным эхом ознаменовали его появление. Он смутился, попробовал шагать тише, но тогда стал слышен лязг оружия и доспехов. И всё же стало чуть тише.
Из глубокой темноты, пока глаза ещё не успели привыкнуть, от самого клироса, донёсся голос:
— Кто ты, пришелец?
— Святой отец, я пришёл исповедаться.
Ноутбук заурчал разбуженной электроникой, на экране замелькали цветные символы. Полы плаща зашуршали о дерево простого удобного стула, когда я левой рукой полез в карман за диском. А правая опять невзначай коснулась деревянных чёток.
Диск остался лежать в неудобном тугом кармане.
«_ _ _ _»
Когда стало совсем холодно, он потёр ладони друг о друга. Дыхнул на окоченелые пальцы белым паром, закусил губу и хрустнул инеем на усах. Бояться ему было нечего, но он никак не мог избавиться от сквозного трепета. А дело было вовсе не в хлёстком осеннем ветре. Этот трепет он переживал раз за разом. Когда тяжёлыми створками отворялся высокий простор, увенчанный радугой стеклянной красоты. Там сила и высота, едва доступные осознанию. Там покой и уют, полные покровительственной силы и бесконечной доброты. Каждый раз было непросто побороть боголепное волнение, и каждый раз это было по-разному.
Тяжёлые двери отворились, и гость вошёл в полутьму костёла.
Обитые железом сапоги громким чеканным эхом ознаменовали его появление. Он смутился, попробовал шагать тише, но тогда стал слышен лязг оружия и доспехов. И всё же стало чуть тише.
Из глубокой темноты, пока глаза ещё не успели привыкнуть, от самого клироса, донёсся голос:
— Кто ты, пришелец?
— Святой отец, я пришёл исповедаться.