JК
Тиски доктринерства :: Прист Кристофер
Страница: 178 из 252Все, что пережило время, доставлялось для изучения в Сан-Паулу. Нам попались ссылки на вашу работу.
— Но моя работа касалась ментального обусловливания. Она не имела никакого отношения к войне.
— Для большинства бразильцев это одно и то же, — сказал Джексон.
— Но это вовсе не так. То, как газ беспорядков был использован, по крайней мере, исходя из вашей трактовки, свидетельствует скорее о целенаправленном его изобретении, как оружия индивидуального поражения гражданского населения.
— А не то ли же самое делает любое ментальное обусловливание?
— Возможно.
Уэнтик некоторое время сидел молча, погрузившись в раздумья. Он вспоминал прочитанное по теории Павлова, затем то, что становилось достоянием гласности о ее практическом применении Иосифом Сталиным в Советском Союзе. Все это было частью пропасти между теорией и практикой, между холодным клиническим светом в клетке подопытного животного и слепящей лампой камеры для допросов. Ученый может разработать какой-то принцип и создать нечто такое, к чему в конечном итоге применения его детища, он будет относиться с отвращением. Павлов не был тираном, научно обосновывая доктринерство, хотя его методы стали орудием тирании.
И теперь он, Элиас Уэнтик, оказался, вероятно, точно в такой же ситуации.
— Могли бы вы сказать, каких результатов намеревались достичь в своей работе? — прервал молчание Джексон.
— Думаю, вы знаете.
— Но моя работа касалась ментального обусловливания. Она не имела никакого отношения к войне.
— Для большинства бразильцев это одно и то же, — сказал Джексон.
— Но это вовсе не так. То, как газ беспорядков был использован, по крайней мере, исходя из вашей трактовки, свидетельствует скорее о целенаправленном его изобретении, как оружия индивидуального поражения гражданского населения.
— А не то ли же самое делает любое ментальное обусловливание?
— Возможно.
Уэнтик некоторое время сидел молча, погрузившись в раздумья. Он вспоминал прочитанное по теории Павлова, затем то, что становилось достоянием гласности о ее практическом применении Иосифом Сталиным в Советском Союзе. Все это было частью пропасти между теорией и практикой, между холодным клиническим светом в клетке подопытного животного и слепящей лампой камеры для допросов. Ученый может разработать какой-то принцип и создать нечто такое, к чему в конечном итоге применения его детища, он будет относиться с отвращением. Павлов не был тираном, научно обосновывая доктринерство, хотя его методы стали орудием тирании.
И теперь он, Элиас Уэнтик, оказался, вероятно, точно в такой же ситуации.
— Могли бы вы сказать, каких результатов намеревались достичь в своей работе? — прервал молчание Джексон.
— Думаю, вы знаете.