JК
Тихий вкрадчивый голос :: Силверберг Роберт
Страница: 10 из 29А ктопосоветовал?…
Шкатулка.
Робертсон схватил шкатулку и впился в нее глазами. Обыкновенная металлическая коробка, плоская, с причудливой монограммой… но с тех пор, как ему подвернулась шкатулка, он слышит голоса, и эти голоса спасли ему жизнь.
Он тряхнул головой. Да это просто все та же система наитии, которая принесла ему богатство и славу! Озарение – продать акции. Озарение задержаться в Лондоне на ночь. Голоса тут ни при чем, вяло твердил он себе. Но, так или иначе, часом позже, когда настало время освободить номер, он положил диковинную шкатулочку в карман.
В лондонском аэропорту, когда Робертсон приехал туда к половине двенадцатого, стоял оглушительный гомон. Все говорили только о вчерашней катастрофе.
Не разжимая губ, Робертсон проследил за тем, как сдают его вещи в багажное бюро. Он предъявил документы, внес десять шиллингов пошлины за выезд из страны и сел в самолет.
Как Робертсон и ожидал, рейс прошел без особых потрясений. Полет длился восемь часов: Робертсона, пассажира первого класса, щедро ублажали шампанским, черной икрой и прочими деликатесами.
В аэропорт назначения прибыли в три часа дня по нью-йоркскому времени.
Робертсон без труда прошел таможенный досмотр (вся его контрабанда следовала менее явными каналами) и к половине четвертого удобно расположился на Манхэттене в своей богато обставленной шестикомнатной квартире с окнами на Ист-ривер.
Он не был суеверен.
Шкатулка.
Робертсон схватил шкатулку и впился в нее глазами. Обыкновенная металлическая коробка, плоская, с причудливой монограммой… но с тех пор, как ему подвернулась шкатулка, он слышит голоса, и эти голоса спасли ему жизнь.
Он тряхнул головой. Да это просто все та же система наитии, которая принесла ему богатство и славу! Озарение – продать акции. Озарение задержаться в Лондоне на ночь. Голоса тут ни при чем, вяло твердил он себе. Но, так или иначе, часом позже, когда настало время освободить номер, он положил диковинную шкатулочку в карман.
В лондонском аэропорту, когда Робертсон приехал туда к половине двенадцатого, стоял оглушительный гомон. Все говорили только о вчерашней катастрофе.
Не разжимая губ, Робертсон проследил за тем, как сдают его вещи в багажное бюро. Он предъявил документы, внес десять шиллингов пошлины за выезд из страны и сел в самолет.
Как Робертсон и ожидал, рейс прошел без особых потрясений. Полет длился восемь часов: Робертсона, пассажира первого класса, щедро ублажали шампанским, черной икрой и прочими деликатесами.
В аэропорт назначения прибыли в три часа дня по нью-йоркскому времени.
Робертсон без труда прошел таможенный досмотр (вся его контрабанда следовала менее явными каналами) и к половине четвертого удобно расположился на Манхэттене в своей богато обставленной шестикомнатной квартире с окнами на Ист-ривер.
Он не был суеверен.