Тихий звон колокольчика   ::   Биленкин Дмитрий

Которые вдруг стали неудачниками, каких свет не видывал! Человек, бывает, ломается. Но чтобы изменились сразу все? Так быстро?

Биранделли встрепенулся:

— Уж не предлагаешь ли ты…

— Да! Тойсойясёйю надо выкинуть.

— Именно этого я и боялся, — гневно сказал Ясь. — Не отрицаю: почва трясётся. На наших глазах развалилось стройное здание гуманологической теории. Давайте, чтобы его спасти, вынем самые краеугольные камни науки? Капитулируем перед мистикой и чертовщиной?

— Если непознанное тождественно мистическому, а отступление — капитуляции, тогда я с тобой согласен, — спокойно возразил Тагров.

— А! Слова, слова, слова! Хорошо, я не прав, но как все это будет выглядеть на Земле? Случилось непонятно что, испугались неизвестно чего. Прелестно все это будет выглядеть на Земле.

— Ясь прав, — твёрдо сказал Шахурдин. — Отступать можно и должно, лишь зная, перед чем и во имя чего. Все иное просто бегство.

— И трусость, — добавил Тагров. — Я верно закончил твою мысль? А теперь представьте, что здесь, на столе, возникнет брусок плутония. Нас будто ветром сдует, не так ли? Сдует, хотя никто не ощутит ни малейшей боли. Потому что мы знаем, чем грозит этот с виду обычный металл. Сейчас ситуация противоположная: нас жжёт, опаляет нечто с виду невинное, нам больно, но мы не бежим только потому, что не знаем, отчего нам больно.