JК
Только тишина :: Петецкий Богдан
Страница: 8 из 234Очевидно, возможность аварии принимали тут всерьез.
На это ушло несколько минут. Камера шлюза была рассчитана на прием многочисленного экипажа и пассажиров крупного транспортного лайнера.
Наконец перед дверью в холл загорелся зеленый огонек. Дверь исчезла в толще стены, и мы узрели Тарроусена. Он стоял прямо перед нами, загораживая проход. Выражение его лица прекрасно свидетельствовало о том, сколько самообладания ему потребовалось, пока он терпеливо разглядывал поверхность двери, порог которой нам предстояло переступить.
— Ну, наконец-то, — произнес он и протянул руку. Сделал он это так, точно эти девять лет мы проразвлекались в садах иорданских.
Я пожал его руку, упрятанную в жесткой, точно подогнанной перчатке, и пригляделся повнимательнее.
Он был последним человеком, с которым я разговаривал перед стартом. Что, впрочем, понятно, поскольку он руководил отрядом пилотов с незапамятных времен, по крайней мере, для меня незапамятных.
Девять лет сделало свое. Его волосы побелели, морщины возле губ превратились в глубокие борозды. Он был в полном вакуум-скафандре. Со шлемом под мышкой он выглядел пилотом, готовым отправиться в патрульный полет. Он улыбнулся, пожимая руку Алебу, но его но его глаза скользили по стенам коридора, словно он в любое мгновение ожидал удара метеорита.
— Ладно, пошли, — произнес и остсушил в сторону. В его голосе прозвучало облегчение.
На это ушло несколько минут. Камера шлюза была рассчитана на прием многочисленного экипажа и пассажиров крупного транспортного лайнера.
Наконец перед дверью в холл загорелся зеленый огонек. Дверь исчезла в толще стены, и мы узрели Тарроусена. Он стоял прямо перед нами, загораживая проход. Выражение его лица прекрасно свидетельствовало о том, сколько самообладания ему потребовалось, пока он терпеливо разглядывал поверхность двери, порог которой нам предстояло переступить.
— Ну, наконец-то, — произнес он и протянул руку. Сделал он это так, точно эти девять лет мы проразвлекались в садах иорданских.
Я пожал его руку, упрятанную в жесткой, точно подогнанной перчатке, и пригляделся повнимательнее.
Он был последним человеком, с которым я разговаривал перед стартом. Что, впрочем, понятно, поскольку он руководил отрядом пилотов с незапамятных времен, по крайней мере, для меня незапамятных.
Девять лет сделало свое. Его волосы побелели, морщины возле губ превратились в глубокие борозды. Он был в полном вакуум-скафандре. Со шлемом под мышкой он выглядел пилотом, готовым отправиться в патрульный полет. Он улыбнулся, пожимая руку Алебу, но его но его глаза скользили по стенам коридора, словно он в любое мгновение ожидал удара метеорита.
— Ладно, пошли, — произнес и остсушил в сторону. В его голосе прозвучало облегчение.