Недобрый час   ::   Маркес Габриэль Гарсия

Вдова вздохнула и опять умолкла в раздумье, а потом, перенося, как обычно, на весь городок то, что она думала о полудюжине семей их круга, сказала:

– Беда нашего городка в том, что, пока мужчины в горах, женщины остаются дома одни.

Роберто Асис уже засыпал. Глядя на небритый подбородок, на длинный, резко очерченный нос, вдова вспомнила покойного мужа. Адальберто Асису тоже привелось узнать, что такое отчаянье. Он был огромный горец, который лишь один раз в жизни надел на пятнадцать минут целлулоидный воротничок, чтобы позировать для дагерротипа, стоявшего теперь на ночном столике. О нем говорили, что в этой же самой спальне он застал со своей женой мужчину, убил его и зарыл труп у себя в патио. На самом деле было совсем другое: Адальберто Асис застрелил из ружья обезьянку, которая сидела на балке под потолком спальни и смотрела, как переодевается его жена. Он умер сорока годами позже, так и не сумев опровергнуть сложенную о нем легенду.

Падре Анхель поднялся по крутой лестнице с редкими ступенями. На втором этаже, в конце коридора, на стене которого висели винтовки и патронташи, лежал на раскладушке полицейский и читал. Чтение захватило его, и он заметил падре только после того, как тот с ним поздоровался. Свернув журнал в трубку, полицейский приподнялся и сел.

– Что читаете? – спросил падре Анхель.

Полицейский показал ему заглавие:

– «Терри и пираты».

Падре обвел внимательным взглядом три бетонированные камеры без окон, с толстыми стальными решетками вместо дверей. В средней камере спал в одних трусах, раскинувшись в гамаке, второй полицейский; две другие камеры пустовали. Падре Анхель спросил про Сесара Монтеро.