Третья стихия   ::   Симонова Мария

Хотя небо над головой выглядело беспросветным — явно ночным, — но ночного мрака не было и. в помине: в маленький мирок щедро лился свет из многочисленных «картин». Михаил ощутил себя единственным зрителем в панорамном кинотеатре, где показывают много картин за раз. Клякса висела посреди этого паноптикума черным пауком и едва заметно зловеще пульсировала. «Странное дело, — думал Михаил, — множество мирков беспрерывно движутся, перемешиваясь, и в каждом есть Клякса, висящая неизменно на одном месте. Стало быть, Клякс много? Или все-таки одна?..»

Михаил, отливая, в раздумьях пялился на Кляксу, как вдохновенный поэт на полную луну, как вдруг от нее, без малейшего на сей раз звука, что-то отделилось — словно бы капля черного яда, и упало где-то за домом, вне поля зрения Михаила. Ничего подобного он раньше не замечал, да и часовые не докладывали.

«Ага, начинается!» — подумал Михаил с каким-то нервным энтузиазмом, радуясь тому, что оказался в этот момент бдящим. Привел наскоро себя в порядок и побежал за угол, рассчитывая первым поднять в спящем стане тревогу. Но его уже опередили: не зря, оказывается, он призывал караульных к бдительности своей песенкой про цветочки и садочки. Когда Михаил вырулил из-за угла, Заноза стоял перед входом в полной боевой готовности (в хорошем смысле этого слова), а Рейчел успела уже скрыться в здании и, судя по доносящимся оттуда звукам — отрывистым выкрикам и шуму, — выполняла там роль будильника.

— Видел? — бросил на бегу Михаил Занозе и сразу нырнул в зал.