JК
Тринадцать уколов :: Тюрин Александр Владимирович
Страница: 19 из 86Товарищ Сухоруков, отбарабанив свое на передовых рубежах, сохранил красивый революционный хохолок на голове, стал пенсионером и преподавателем капээсэсной истории в том самом вузе, где мне удалось поучиться.
В моей голове даже сохранилась такая картинка – на экзамене, где я обречен на муки и пытки, личность нездешней наружности лопочет на советско-вьетнамском диалекте: «това-рися Ле-нин и това-рися Круп-ски вдва-ем меч-тали о проли-тарски лево-рюци», а товарищ Сухоруков только сладостно кивает и приговаривает: «Правильно, товарищ Фан Вам». Конечно же, преподавателю льстило, что слушать его лекции, оторвавшись от своих бананов и АКМов, явился из далеких джунглей даже Фан Вам. А я оторвался всего лишь от яичницы-глазуньи, поэтому товарищ Сухоруков ел меня поедом за какой-то седьмой съезд КПСС, который в моем мозгу скрестился с восьмым.
Страничку из моей рукописи пенсионер-съездовед тоже прочитал. Кажется, эту:
– Мне удалось засечь след «товарища», Уотсон.
– Неужели, Холмс. Я не верю своим ушам.
– Его видели в пивной, в Тилбери, в компании с местным профсоюзником. Он был опознан, потому что добавлял пиво в водку для получения так называемого «ерша».
– Worsh (уорш)? Какое странное название и странные вкусы! Однако, если мы поторопимся, то успеем на четырехчасовой поезд.
– Уотсон, Уотсон. В доброй старой Англии всеобщая стачка, первая, может быть, со времен Уильяма Нормандского. Ах да, чуть не забыл, тогда не было профсоюзов. Однако, мы сдвинемся с места. На автомобиле шведской фирмы «Вольво».
В моей голове даже сохранилась такая картинка – на экзамене, где я обречен на муки и пытки, личность нездешней наружности лопочет на советско-вьетнамском диалекте: «това-рися Ле-нин и това-рися Круп-ски вдва-ем меч-тали о проли-тарски лево-рюци», а товарищ Сухоруков только сладостно кивает и приговаривает: «Правильно, товарищ Фан Вам». Конечно же, преподавателю льстило, что слушать его лекции, оторвавшись от своих бананов и АКМов, явился из далеких джунглей даже Фан Вам. А я оторвался всего лишь от яичницы-глазуньи, поэтому товарищ Сухоруков ел меня поедом за какой-то седьмой съезд КПСС, который в моем мозгу скрестился с восьмым.
Страничку из моей рукописи пенсионер-съездовед тоже прочитал. Кажется, эту:
– Мне удалось засечь след «товарища», Уотсон.
– Неужели, Холмс. Я не верю своим ушам.
– Его видели в пивной, в Тилбери, в компании с местным профсоюзником. Он был опознан, потому что добавлял пиво в водку для получения так называемого «ерша».
– Worsh (уорш)? Какое странное название и странные вкусы! Однако, если мы поторопимся, то успеем на четырехчасовой поезд.
– Уотсон, Уотсон. В доброй старой Англии всеобщая стачка, первая, может быть, со времен Уильяма Нормандского. Ах да, чуть не забыл, тогда не было профсоюзов. Однако, мы сдвинемся с места. На автомобиле шведской фирмы «Вольво».