JК
Нелегкий флирт с удачей :: Разумовский Феликс
Страница: 23 из 432Ничего того, что обычно оставляла ему мать каждым вечером уже в течение двух лет. И обязательного послания, ну там, «Сереженька, не пей холодного молока» или «Сыночек дорогой, в пельмени не забудь положить сметаны», тоже не было.
«Ну и дела». Аппетит у Прохорова пропал. Не обращая внимания на урчащего Рысика, он выскочил в коридор и прислушался. Из-за двери отцовской конуры слышалось скрипение пружин, нудно жужжал невыключенный телевизор и слышался густой надрывный храп, а вот в комнате матери стояла прямо-таки мертвящая тишина — оттуда не доносилось ни звука, и Серега почувствовал, как у него перехватило горло.
— Мама, — он поскребся, осторожно повернул ручку и почему-то на цыпочках вошел внутрь, — мама…
В комнате никого не было. На разложенном диване лежало скомканное покрывало, в бельевом шкафу, судя по всему, рылись чужие руки, спертый воздух отдавал лекарствами и бедой. Какой-то убийственной, не подвластной человеческому разуму неотвратимостью…
«Так». Серега подобрал с полу разбитые очки, в которых мать обычно смотрела телевизор, замер на мгновение, собираясь с мыслями, и двинулся будить своего геройского родителя.
Действительно геройского — гвардии майор, правда запаса, три боевых ордена, а уж медалюшек-то всяких — не сосчитать. При этом дырка в легком, кое-как залеченный гепатит и чудом уцелевшая левая нога. Правая, по нижнюю треть бедра, осталась в кабине КамАЗа, подбитого из крупнокалиберного на перевале Саланг. Зато и пил Серегин батя геройски — по-черному.
«Ну и дела». Аппетит у Прохорова пропал. Не обращая внимания на урчащего Рысика, он выскочил в коридор и прислушался. Из-за двери отцовской конуры слышалось скрипение пружин, нудно жужжал невыключенный телевизор и слышался густой надрывный храп, а вот в комнате матери стояла прямо-таки мертвящая тишина — оттуда не доносилось ни звука, и Серега почувствовал, как у него перехватило горло.
— Мама, — он поскребся, осторожно повернул ручку и почему-то на цыпочках вошел внутрь, — мама…
В комнате никого не было. На разложенном диване лежало скомканное покрывало, в бельевом шкафу, судя по всему, рылись чужие руки, спертый воздух отдавал лекарствами и бедой. Какой-то убийственной, не подвластной человеческому разуму неотвратимостью…
«Так». Серега подобрал с полу разбитые очки, в которых мать обычно смотрела телевизор, замер на мгновение, собираясь с мыслями, и двинулся будить своего геройского родителя.
Действительно геройского — гвардии майор, правда запаса, три боевых ордена, а уж медалюшек-то всяких — не сосчитать. При этом дырка в легком, кое-как залеченный гепатит и чудом уцелевшая левая нога. Правая, по нижнюю треть бедра, осталась в кабине КамАЗа, подбитого из крупнокалиберного на перевале Саланг. Зато и пил Серегин батя геройски — по-черному.